Сладость обольщения
Шрифт:
— Мы выпьем кофе в холле, хорошо? Я сейчас принесу.
— Позвольте мне помочь вам. — Это был крик души — Челси не могла ни секунды провести наедине с Куином.
Элейн с удивлением на нее посмотрела, а Куин сказал:
— Мама сама донесет кофейник. И для большей убедительности взял Челси за запястье, так что ей некуда было деваться. Его пальцы жгли, как клеймо, и, едва Элейн вышла из комнаты, Челси вырвала у него руку, сердито потирая покрасневшую кожу. Она повернулась к нему, и ее раскосые голубые
— Не дотрагивайтесь до меня!
— Вы словно героиня из викторианской мелодрамы.
Его усмешка бесила ее. Ничто не могло ему досадить, вывести из обычного олимпийского спокойствия. Вот только, вспомнила Челси, как она отказалась ехать сюда, а он подумал, что не сможет настоять на своем. Тогда она и увидела другую сторону его сильного характера. Челси не знала, какая из них пугает ее больше, но не собиралась показывать ему свое смущение и боязнь. Поэтому, когда он мягко заметил: «Вы не противились этому час назад», она весьма холодно ответила:
— От неожиданности. — Что было абсолютной правдой. — А не от помрачения ума. — Но это правдой не было.
Затем она гордо удалилась, хотя и была вся напряжена. Нахальный донжуан! Уверен, что может овладеть любой понравившейся ему женщиной. Пусть узнает, что с ней этот номер не пройдет! Ему придется отступить, спрятав свое чрезмерное самолюбие. От этого удара, надеялась Челси, он долго будет приходить в себя и поймет, что спокойная, уравновешенная Челси Вайнер была достойным противником.
И почему-то она не принимала во внимание, что с тех пор, как попросила Куина согласиться на эту помолвку, она не была больше ни спокойной, ни уравновешенной. Она плюхнулась в кресло, схватила журнал и не подняла головы, пока не услышала дребезжания чашек.
— А где Куин? — спросила Элейн у Челси, которая сидела с каменным лицом.
Челси отрицательно покачала головой, слегка улыбнулась и стала наблюдать, как мама этого чудовища аккуратно расставляет тонкие фарфоровые чашечки и наливает кофе из серебряного с чеканкой кофейника.
— Значит, нас только двое. — Элейн передала Челси кувшинчик со сливками. — Сахар, пожалуйста. — И, склонив голову набок, поинтересовалась:
— Вы ведь не поссорились?
— Конечно, нет! — соврала Челси. Интересно, что сказала бы его матушка, если бы узнала, что сынок попытался соблазнить ее, едва они дошли до спальни. Но тут Челси покраснела — вспомнила, что именно Куин вовремя остановился, а она готова была к продолжению. Едва справившись с замешательством, Челси быстро добавила:
— Мы недостаточно хорошо знаем друг друга, чтобы ссориться.
И это была ложь, так как, начиная с вечернего приема «Райдер-Джем», она только тем и занималась, что воевала с ним.
К счастью, Элейн не стала развивать эту тему и заговорила о саде.
Но спокойной прогулки не получилось. Как только они миновали мощенный булыжником двор и вышли к задней части старого особняка, у Челси перехватило дыхание, и она не могла произнести ни слова.
— Удивительно, правда? — понимающе улыбнулась Элейн. — Никто не остается равнодушным.
У Челси было ощущение, что они находятся на палубе огромного океанского лайнера. За газоном, покрытым ярко-зеленой травой, начинался крутой обрыв, и дальше, насколько хватал глаз, расстилалась лесистая местность. Верхушки деревьев внизу лениво покачивались от летнего ветерка, словно легкие волны на море, уходящие вдаль к голубой линии горизонта.
— Вниз ведут каменистые дорожки, — сказала Элейн, — там речушки, заводи, в которых можно купаться, попадаются и просеки, хотя, глядя отсюда, этого не скажешь. Но спускаться одному нельзя. — За мягкой интонацией слышалось строгое предупреждение.
Элейн обернулась, и лицо ее озарила улыбка.
— Куин! Куда ты исчез?
О Боже! Сделай милость, чтоб он исчез навсегда! Ведь, пока он неслышно не подошел к ч им, Челси немного успокоилась, а теперь снопа напряглась как струна.
Элейн же продолжала, взяв сына под руку:
— Я рассказывала Челси о прудах в лесу, о просеках, где растут колокольчики, но теперь они, конечно, отцвели. Или еще цветут?
— Я слышал, что ты говорила. — Он пропустил мимо ушей ее вопрос насчет колокольчиков.
Челси затылком чувствовала его насмешливый и ласковый взгляд, словно вдруг стала экстрасенсом, но избегала его, так как прекрасно знала, что сатанинский блеск глаз Куина напомнит ей о происшедшем. Она смотрела на покачивающиеся верхушки деревьев, сожалея, что не может быть внизу, подальше от него, и что вообще приехала сюда.
За спиной раздался голос Куина:
— Если Челси хочет искупаться, ма, — а это неплохая мысль, — ты прекрасно знаешь, что на южном дворе отличный бассейн. Это вполне безопасно. Зачем же предлагать ей спускаться вниз? Или ты хочешь избавиться от нее?
Это было сказано с ласковой насмешкой. Челси поняла, как Куин привязан к матери, и невольно улыбнулась, когда Элейн с негодованием прервала его:
— Что ты такое говоришь? Как ты мог даже подумать об этом! Я просто расхваливала красоты твоих владений.
А Челси подумала: «Значит, ему принадлежат эти просторы? Неудивительно, что он считает себя всемогущим!»
— Почему бы вам с Челси не поплавать, пока я напишу письма, я давно уже собираюсь, — предложила Элейн.