Сладостная ярость
Шрифт:
Сэм стонет, безуспешно пытаясь подавить жалкие всхлипы. Трэвис заглядывает в чумазое исцарапанное лицо, на котором видны одни огромные черные, полные боли глаза. Несмотря на грязь, видно, что у мальчишки совсем бледное лицо, и Трэвис поддается минутной вспышке жалости. Но он подавляет эту слабость. Этот парень, пусть он совсем еще мальчишка, ранил Чеса, а без своего помощника Трэвис лишен возможности преследовать остальных грабителей. Из четырех всадников он один остался невредимым, и сейчас ему предстоит отвезти мальчишку обратно в город, посадить за решетку и позаботиться о том, чтобы доктор залатал пострадавших. Трэвис
— Пошли, парень. Пойдешь пешком или поедешь верхом в город? — Несмотря на грубый тон, Трэвис старается поставить мальчишку на ноги как можно осторожнее, жалея его сломанные ребра.
— Поеду верхом. — И только сейчас Сэм вспоминает о Бесс. — А где моя лошадь?
К счастью, Бесс повезло больше, чем ее седоку. Маленькая кобылка спокойно стояла и ожидала своего всадника.
— Она хромает на правую переднюю ногу, — предупреждает Сэм.
Трэвис помогает пленнику сесть на лошадь, предварительно отцепив от седла винтовку. Он несколько поднимает брови, увидев, что это не что иное, как винчестер-73. Ручным же оружием мальчишке служил кольт самой последней модели. Очевидно, у Даунингов хорошее оружие, о таком только может мечтать настоящий мужчина. Трэвис наклоняется, чтобы осмотреть ногу лошади.
— Нога в порядке. Ни растяжения, ни перелома. Она просто жалеет свое копыто, старается не наступать на него.
Сэм угрюмо кивает головой:
— На прошлой неделе ударилась о камень. А правда с ногой ничего серьезного? Трэвис суживает глаза.
— Не так серьезно, как с ногой Лу. Он ее сломал. И не так, как с ногой Чеса. В нее попала пуля, между прочим, из твоей пушки.
— Просто вы стрелять не умеете, — говорит мальчишка.
Трэвис едва удерживается от желания немедленно сбросить хвастунишку из седла и надрать ему задницу.
— Наглый сопляк. А кстати, сколько тебе лет?.. Сэм, кажется, так?
Сэм презрительно щурится ему в лицо:
— Не твоего ума дело, начальник.
— Поскольку ты скоро будешь сидеть у меня в тюрьме, я бы не сказал, что это не моего ума дело. Скорее, наоборот. — С этими словами Трэвис прикручивает руки мальчишки к луке седла и затягивает узел покрепче, отчего мальчишка морщится. — Я слышал, как тот, кого зовут Билли, назвал тебя Сэмом. Тебя зовут Сэм, так?
— Так, — нехотя цедит сквозь зубы пленник.
— А сколько тебе лет, сынок?
— Семнадцать, и я тебе никакой не сынок, — сердито сверкают черные глаза.
— Мне нет, а вот Биллу Даунингу да. Сэм хихикает:
— Думай чего хочешь, полицейский.
— Я вот думаю, что для юнца, у которого молоко на губах не обсохло, у тебя наглости через край. — Трэвис забрасывает поводья через голову лошади так, чтобы было сподручно вести ее за своей. — Добро пожаловать в Тамблвид, штат Техас, Сэм, — произносит он с издевкой.
Чес и Лу едут верхом на одной лошади, Лу стонет, как немазаное колесо фургона. Через час они въезжают в город. На улицах их появление вызывает оживление. Как пожар в прериях, распространяются слухи о том, что начальник полиции и его отряд вернулись, простреленные, как решето, и только с одним пленником. Трэвису приходится
— Так когда ты пришлешь мне доктора? — спрашивает Сэм, как только оказывается в камере.
— Как только он осмотрит всех пострадавших. А ты не умрешь от сломанного ребра.
Трэвис вешает на вешалку за своим письменным столом оружейный ремень и пояс от штанов мальчишки. Этот пояс Сэм почему-то никак не хотел отдавать. Неудивительно. Штаны чуть не падали с юнца без поддержки этого пояса. Трэвису еще никогда не попадался такой костлявый мальчишка.
Сэм сверкает глазами на него из-за решетки:
— Зачем у меня отняли брючный ремень?
— А затем, чтобы ты не повесился на нем, — без обиняков отвечает Трэвис. — Честные жители этого города желают приберечь это удовольствие для себя. — Трэвису кажется, что парень мертвенно бледнеет, однако быстро приходит в себя.
— Папаша и братья выручат меня отсюда. Они приедут за мной и прикончат тебя как пить дать.
— Я не сомневаюсь, что они попытаются это сделать, — снисходит Трэвис.
— Ты мог бы, между прочим, дать мне табака, чтобы скрутить сигарету, пока я дожидаюсь доктора, — продолжает Сэм. — Если жадишься, тогда достань мне мой из моей сумки.
Трэвис пропустил бы эту просьбу мимо ушей, но ему ужасно любопытно узнать, что еще скрывается в мешках Сэма. До сих пор у него не было времени обыскать их. Трэвис испытывает чувство, близкое к облегчению, когда находит в каждой сумке полотняный мешок с деньгами. «Два из шести лучше, чем ничего», — думает он. Это обстоятельство улучшает его настроение, он бросает Сэму мешочек с табаком и бумагой, который лежал на самом дне сумки.
Сэм произносит нечто нечленораздельное, что Трэвис принимает за слова благодарности. На глазах Трэвиса Сэм быстро и ловко скручивает сигарету.
— Ты так и будешь сидеть здесь или дашь огня? Не буду же я сосать эту штуковину всухую?
Трэвис бросает ему спичку, но Сэм не успевает ее поймать, и она падает на пол. Сэм наклоняется, чтобы поднять ее. Но это слишком большое напряжение для сломанных ребер, и Сэм стонет от боли. На мгновение в черных глазах показываются слезы, но так же быстро исчезают. Сэм делает несколько вдохов, чтобы подавить приступ головокружения, и падает на нары, осторожно перенося больную ногу на комковатый матрас. Зажечь сигарету сразу не удается, и проходит некоторое время, прежде чем Сэм закуривает.
— Я не позволю доктору резать мои сапоги, — ворчит Сэм, выпуская колечко дыма в потолок. Трэвис качает головой и усмехается:
— Тебе придется многое узнать о жизни в тюрьме. Ты не только позволишь доктору осмотреть твои раны так, как он считает нужным, но тебе придется помыться, как только он закончит с тобой. Я не желаю, чтобы ты завонял всю тюрьму. — Трэвис с удивлением замечает промелькнувший по лицу узника испуг. — Не бойсь, малец! Чистота — это не так уж плохо. Тебе даже понравится, когда ты привыкнешь.