Сладостно и почетно
Шрифт:
— Талис значит «путь» на старом языке, — пожал плечами Аликан. — А может, море. Но когда-то мы прокладывали пути по морю.
— Скоро снова будем, — пообещала Катерина.
Под теплым кожухом из шкуры летучей рыбы на ней
Пусть плачет. В конце концов, для них, для корабля, она умерла. А мертвых положено оплакивать.
— Да, вождь, — согласился Аликан. — Будем.
И вдруг добавил невпопад, с болью:
— Если бы только..!
Талисцам разрешено меняться. Будущее открыто перед ними. Вечный заданный путь — но пройти его можно по-разному.
Несчетное множество шагов по земле и воде — длиннее, чем дорога между звезд.
Так кончается песня о Катилине, вожде Талиса.
Катилина тогда не оплакивала Чиана, а вот Аликан — да.
Талисцы тогда первыми опомнились от яркого света, да еще гостья со звезд собрала их и повела в бой. Они опрокинули
Но Чиана не было видно, когда Катилина ломаными, неуклюжими фразами звала всех к оружию. И когда они победили, Тотуга, а не Чиан, поднял Катилину на своем плече, чествуя за победу.
Аликан, который наблюдал за боем со стороны, сразу пошел искать брата среди раненых, а нашел среди убитых.
Катилина отыскала их обоих, когда Аликан баюкал истерзанную голову брата у себя на коленях, и выл, сожалея о том, что после каждой встречи расставались они почти врагами, и что он никогда не мог заставить Чиана поверить ему.
Что ж, теперь Чиан в чертогах предков, и может быть, он поймет… Может быть, они ему растолкуют…
Катилина села рядом с Аликаном, вся в крови. Начала ощупывать его лоб.
— У тебя лоскут кожи висит почти, — сказала. — Пойдем, возьмем у Баны бинты. Нужно тебя перевязать, что ли.
— Скажи… — у него только одно было на уме. — Скажи, ты давала ему?.. Из-за этого он?..
— Нет, — Катилина глядела в глаза. — Не успела. Все думала, как обойтись без этого.
— Будь нашим вождем, — попросил тогда Аликан. — Только ты и можешь, звездная. За тобой они пойдут.
— Окей, — ответила Катилина. А когда он не понял, повторила: — Ти-ла, Аликан.