Сладостное забвение

Лори Даниэль

Я сунул в рот сигарету и спрятал руки в карманы. Прикуривать я не собирался. Это бы означало одно: что Елена выбила меня из колеи, а ведь я наотрез отказывался позориться из-за детсадовского поцелуя.

Я стоял, прислонившись к машине, уже гораздо дольше, чем лилось пятидолларовое количество бензина.

Заплатил я прямо у колонки – идти с таким стояком просто нельзя.

Туман начал меня охлаждать, но тут я моргнул и меня затянуло обратно: ее мягкие губы на моих, прерывистое дыхание в моих ушах, мимолетное прикосновение ее горячего и влажного

языка, прежде чем она отстранилась. Черт бы меня побрал. В паху снова вспыхнул огонь.

Я понятия не имел, как вообще смог удержаться и не схватить ее за затылок, не притянуть к груди, не скользнуть языком глубже в ее рот. В тот момент это даже не походило на желание, а являлось жизненной необходимостью. Но осознание дало мне сил, и я сдержался. Вспомнил ее на вечеринке. Я-то думал, она поверхностная и мелочная, а оказалось, она смотрит документальные фильмы, читает исторические книги и прекрасно себя держит. Мне хотелось знать, как она проводит дни и какие мысли наполняют ее красивую головку.

За моей спиной хлопнула дверь.

Я обернулся и встретился взглядом с Еленой, смотрящей на меня поверх машины.

Волосы Елена собрала в высокий хвост, который мне совершенно не следовало когда-либо наматывать на кулак. Теперь шелковистость этих прядей было невозможно забыть.

Она кивнула на заправку.

– Я в туалет.

Я пожал плечами и отвернулся: не надо глазеть на ее удаляющуюся задницу. Она еще была и в легинсах – что уж тут говорить.

Я недооценил Елену. Думал, она откажется повторять сценическую ласку, и тогда я буду иметь полное право назвать ее «платоническую» отмазку чушью собачьей. Если честно, мне было плевать, каким был тот поцелуй: меня просто выбесил тот факт, что она с кем-то целовалась.

Я хотел заставить Елену вертеться ужом на сковородке, после того как я целую неделю не мог выкинуть из головы ее полуобнаженное тело. Однако она не стала юлить: отстегнула ремень и поцеловала меня. И назвала это платоническим, пока я был в шаге от того чтобы потерять остатки самоконтроля и облапать ее везде, где она бы позволила.

Черт, как же она меня раздражала – мелкое недоразумение, забравшееся под кожу. Она должна быть ничуть не интереснее, чем обои, однако притягивала взгляд каждый раз, как заходила в комнату.

Тем вечером, сидя в библиотеке, она совершенно бесстыже рассматривала меня, и будь я проклят – все мое тело так и зудело. Когда терпеть стало совершенно невмоготу, я подловил ее с поличным, а она ничего не ответила, только продолжила пялиться на меня своими невозможно нежными карими глазами и краснеть.

Никогда не думал, что румянец может меня возбудить.

Увидев ее с партнером по танцам, я сразу задался вопросом – мог ли он быть тем самым, кого она любила? Она без раздумий поцеловала меня, только чтобы защитить парня. Я стиснул зубы. Кольцо на ее пальце явно от мужчины, на это можно ставить любые деньги. От Тайлера? Или от чувака, с которым она хотела сбежать?

Господи, да почему меня

это вообще волновало?

Я не собирался боготворить Елену, присоединившись ко всем остальным мужикам Нью-Йорка. Я буду стоять в стороне и наблюдать, как по ней сохнут идиоты. Потерев рукой лицо, я вытащил сигарету изо рта и спрятал в карман рубашки.

Закручивая крышку на бензобаке, я обратил внимание на возвращающуюся к машине Елену. Она быстро шагала, опустив глаза.

Я прищурился. За долгие годы я научился хорошо читать язык тела – всегда полезно заранее знать, кто собирается пристрелить меня в разгар деловой встречи. И движения Елены определенно свидетельствовали о том, что проблема не за горами. Уклонение от зрительного контакта, напряженные плечи – все эти тревожные звоночки буквально говорили: она в стрессе.

– Елена, – сказал я, пытаясь заставить ее посмотреть на меня.

Она молча забралась в «Ауди» и захлопнула дверь. В груди взревело пламя, и я даже не заметил, как очутился возле окна переднего сидения.

– Что случилось? – требовательно спросил я, открывая дверь.

Елена помотала головой.

– Ничего. Мы уже можем ехать?

Наверное, я бы ей поверил, если бы ее не трясло. Хотя… нет, не поверил бы. Все знают, что, когда женщина говорит «ничего», она нагло врет.

– Да.

Она подняла взгляд – и я поймал ее. Теперь-то я мог ясно видеть смятение в этих глазах.

– Да? – прошептала она.

– Да. Сразу после того, как ты скажешь мне, какого хрена произошло.

Она вздохнула и откинула голову на спинку кресла.

– Ничего. Я просто хочу домой.

Я наклонился, взял ее за подбородок и развернул лицом к себе.

– Я никуда не поеду, пока ты не объяснишь, что случилось.

Она пожевала нижнюю губу и отвела глаза.

– Не хочу, чтобы ты раздувал не пойми что.

– Не буду. – «Смотря, что случилось».

– Пообещай, что не станешь ничего делать.

– Обещаю. – «Вранье».

Нежные карие глаза встретились с моими и пронзили до самого сердца.

– Кассир… – она сглотнула, – он сказал… нужно что-нибудь купить, раз я пользуюсь их туалетом. Я ответила, что у меня нет денег, и тогда… – Пауза.

– Господи, да колись уже! – рявкнул я. Злость разгоралась медленно, но жгуче. – Он тебя тронул?

– Нет! – выпалила она. – Ничего такого… Он пригрозил, что тронет, если бы я не ушла.

Внезапно меня охватило мертвенное спокойствие.

– Врешь.

Она дернула головой, пытаясь стряхнуть мою руку, но хватка стала только тверже.

– Где?

Она сверкнула глазами.

– Он шлепнул меня по заднице и предложил заплатить другим способом, доволен?

Мне потребовалась секунда, чтобы сглотнуть вспыхнувшую ярость и сформулировать внятное предложение. Могла эта женщина пойти хоть куда-нибудь, не превращая всех мужиков в безмозглых животных? Иррациональная часть меня начинала нервничать, молотить себя по груди и трясти прутья клетки.