Сладостный плен

Кэссиди Карла

Он бросил на нее мимолетный взгляд. Интересно, о чем она думает? Что ж, сегодня он выяснит, любит она его или нет. Думать о том, как он будет жить без нее, не хотелось.

Когда-то она сказала, что он не может чувствовать одиночество, вокруг всегда есть красотки, способные развеять его печаль. Но разве Хэнк лгал, когда говорил о своем одиночестве? По крайней мере до того, как они поехали в Мустанг. Сейчас он уже не представлял своей жизни без Анджелы. И вот наконец они добрались до места, где Хэнк хотел провести

всю оставшуюся жизнь, не допуская мысли, что Анджела не будет разделять с ним эту жизнь.

Хэнк подъехал к небольшому домику, выключил двигатель и повернулся к женщине своей мечты.

Анджела посмотрела на домик без всяких эмоций.

— Именно об этом мы говорили в Мустанге, — начал он. — На нескольких акрах земли построен домик и амбар для пары лошадей. Единственное, чего здесь еще не хватает, — это цветов, которые ты посадишь, милая. — И Хэнк выжидающе умолк.

— Ты умный, чуткий человек. — Анджела наконец-то посмотрела ему в глаза. — Зачем ты меня мучаешь? — Она открыла дверцу и выскочила из автомобиля, не сдерживая слез.

Хэнк выскочил вслед за ней. Подойдя ближе, он заметил, что ее взгляд устремлен на домик, а по щекам медленно катятся слезы. От этих слез ему стало больно. Ясно, она не любит его, иначе его слова о любви сделали бы ее самой счастливой женщиной в мире. Он ей даже неприятен, иначе почему она плачет?

Хэнк направился к дому и сел на крыльцо, бросив на нее беглый взгляд. Ничего больше не хотелось — ни уговаривать, ни объясняться в любви, ни просить. В сердце было пусто.

— Я сдаюсь, — наконец признался он. Его глаза были печальны и пусты. — Не знаю, что тебя может убедить, как ты нужна мне.

Боль, которую Хэнк пережил в тот день, когда его бросила Сара, не шла ни в какое сравнение с теперешней болью, особенно когда он увидел, что Анджела даже не шевельнулась.

— Тогда скажи, что ты не любишь меня, Анджела, и я оставлю тебя в покое раз и навсегда. — Он встал и приблизился к ней. Только несколько дюймов отделяли их друг от друга. Прижать ее к груди? Но нет, нельзя.

Хэнк взял себя в руки.

— Значит, ты ничего ко мне не чувствуешь? Я хочу, чтобы ты сказала это, глядя мне в глаза. — Последние слова Хэнк произнес почти шепотом.

— Хэнк, неделя, проведенная в Мустанге, показалась мне волшебной сказкой. Но ведь это был вымысел. — Анджела вскинула голову. — Все — притворство, и то, что ты чувствуешь сейчас, тоже.

Хэнк схватил ее за плечи. Гнев переполнял его.

— Молчи и больше не говори, что мое чувство не искреннее. Поверь, я могу отличить истинное чувство от притворства. Я люблю тебя, Анджела, хочу просыпаться каждое утро в твоих объятиях, ложиться спать каждую ночь, зная, что ты спишь рядом со мной. А сейчас смотри мне в глаза и говори — я не люблю тебя.

Анджела отдернула руки.

— Я не могу сказать это. Неужели ты ничего не понимаешь?

Смысл

этих слов с трудом дошел до Хэнка, но он не мог поверить в них, ибо не видел счастья в глазах Анджелы. Он взял ее лицо в свои ладони, желая прочитать мысли в ее прелестной головке. Что за преграда все еще не позволяет ему войти в ее сердце?

— Скажи мне, любимая, какая причина твоих слез?

— Я боюсь. — Слова сами собой сорвались с ее губ.

— Чего? — Хэнк нежно вытирал ее слезы.

— В своей жизни я любила только одного мужчину, Хэнк, а он ушел из моей жизни, даже не оглянувшись. Я не хочу пережить эту боль снова. Мне кажется, что я отдам тебе свое сердце, поверю в твою любовь, но придет день и ты бросишь меня.

— О, Анджела! — Хэнк всей душой разделял ее страдания. — Забудь прошлое. Я заменю тебе и отца, и всех остальных. Я люблю тебя и буду любить до конца своих дней.

— Любишь? — воскликнула она. — Разве некрасивых любят?

Хэнк уставился на нее в полном недоумении.

— Кто сказал тебе, что ты некрасивая?

— Отец.

Хэнк снова глубоко вздохнул, удивляясь, как сильно можно презирать мужчину, которого он и в глаза не видел. Он протянул Анджеле руку.

— Пойдем, — нежно попросил он. — Давай сядем и поговорим.

Какое-то мгновение она колебалась. Хэнк улыбнулся, они взялись за руки и направились к дому.

— Расскажи, как и почему отец убил в тебе веру в себя, — нежно приказал он, не выпуская ее руку из своей.

Анджела залилась румянцем. Хэнк подумал, что, если они будут вместе, он оторвет голову любому, кто посмеет причинить ей боль.

— Как раз перед тем, как бросить нас… — начала она почти шепотом. — Он сказал, что мне в жизни вряд ли придется рассчитывать на свою внешность. Я должна полагаться только на ум и интеллект…

— Я хочу тебе кое-что сказать, Анджела Сэмюэлс, — прервал ее Хэнк. Он нежно взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Их взгляды встретились. — Если я не ошибаюсь, тебе было лет восемь или девять, когда ты услышала такое признание?

Она молча кивнула.

— Милая моя, о какой девятилетней девочке можно сказать, что она наверняка станет настоящей красавицей? Мне непонятно, почему твой отец с такой уверенностью отказал тебе в праве вырасти из гадкого утенка в лебедя.

— Но… — Анджела попыталась что-то возразить, но Хэнк приложил палец к ее мягким губам.

— Откуда отец мог знать, что твои карие глаза будут такие блестящие? А твоя улыбка будет преображать лицо, делая его необыкновенным? Что кожа будет бархатистой? Волосы волнистые и пышные? Как мог бессердечный мужчина, оставивший жену и детей, судить об истинной красоте?

Хэнк почувствовал, что Анджела как-то смягчилась, видно было, что преграда, которую она воздвигала вокруг себя, дала слабую трещину.