Слаще меда
Шрифт:
Она прищурила большие глаза цвета лесного ореха:
– Только не для тех, чьего имени я не знаю.
Он протянул руку:
– Лука Мастранджело.
– А я Грейс Холден.
Прежде чем подать руку, она вытерла ладонь о шорты. И снова жаркая волна пробежала по его телу.
– Рад с вами познакомиться, Грейс Холден.
От ее ответной улыбки у Луки перехватило дыхание. Позже, во время романтического ужина в ресторане, он спросил, почему она не испугалась пистолета.
Грейс одарила его озорной улыбкой:
– Ты
Пожалуй, именно это задело Луку сильнее всего: как могла женщина, которая с первой встречи раскусила его, вообразить, что он способен на убийство? Грейс не интересовало, почему того человека все-таки оставили в живых. А ведь на этом настоял именно он. Этого типа уже ловили за руку в их казино на Сардинии. Люди Франческо уже готовы были бросить его с грузом на ногах в море.
Неужели она действительно думает, что ему нравится истязать людей? Или отдавать подобные приказы? Его отец, Пьетро Мастранджело, был замечательным, благородным человеком, который считал человеческую жизнь священной. И он всегда выбирал путь, причиняющий наименьший вред. Этот урок Лука хорошо усвоил.
Но Грейс искренне считает его чудовищем. Она не оценила того, что он спас жизнь проходимцу. Она поспешила бросить его, решив, что он недостоин быть ни мужем, ни отцом.
Горькое чувство охватило Луку, когда он припомнил, как она пыталась оправдать свой поступок, обвинив во всем его. Он не жалел, что ограничивал свободу жены и держал ее в неведении относительно многих вещей. Он старался защитить ее. Лука не хотел делиться с ней проблемами, в которых она не разбиралась…
Плач Лили разнесся по коридору. Снова ему вспомнились обвинения жены: «Ты хоть как-то пытался пообщаться с Лили?»
До встречи с Грейс он вообще не помышлял о женитьбе. Но с ней Луке хотелось наслаждаться каждым проведенным вместе мгновением, а потом, разумеется, произвести на свет множество шустрых bambini. Дети должны были стать плодами их с Грейс любви и никогда ни в чем не знать отказа – ни у отца, ни у матери.
Грейс украла у него эти мечты. И, будь ее воля, украла бы их снова. Он потер глаза. Плач Лили надрывал ему сердце.
Пожалуй, Грейс права. Он вел себя по отношению к собственной плоти и крови так, словно ее боялся. Но разве ребенок может пугаться отца?
Лука вышел из комнаты и крадучись двинулся к детской. Грейс ходила по комнате, покачивая Лили. Его появление удивило ее.
– Что случилось?
У Луки перехватило дыхание.
Его жена и дочь. Вместе. Освещенные луной, чей свет пробивается сквозь щель в плотных портьерах. Кашлянув, Лука впервые заметил темные круги под глазами Грейс.
– Когда ты в последний раз как следует высыпалась?
– Одиннадцать месяцев назад.
Как раз тогда, когда она ушла от него.
И он вдруг ясно представил все терзания, через которые ей пришлось пройти. Что бы она ни говорила,
Она ушла не потому, что перестала его любить.
Она ушла вопреки всему.
Но Лука не знал, как отнестись к этому открытию.
– Можно мне ее подержать?
Честно говоря, он не собирался спрашивать разрешения, хотел просто взять у нее ребенка. Ведь он отец и имеет право.
Грейс помолчала, настороженно глядя на него усталыми глазами. Затем медленно кивнула.
– Может, проинструктируешь меня, как лучше поддерживать ей головку? – не удержался Лука.
На ее губах мелькнул призрак улыбки.
– Ты ей не навредишь.
Она передала ему ребенка. У Луки сжалось горло, затем тугой комок опустился в солнечное сплетение. Прикосновение Грейс и ее свежий аромат соединились с незнакомым младенческим запахом.
Он на миг перестал дышать. Не испытанные ранее чувства потрясли его до глубины души.
Лили успокоилась и с любопытством посмотрела на него. Она словно пыталась понять, кто этот незнакомец, в чьих руках она чувствует себя защищенной.
– Тебе нужно поспать, – сказал Лука, усаживаясь с Лили в кресло-качалку. – Ложись, а я убаюкаю ее. Если что-то будет не так, я тебя разбужу.
После некоторого колебания Грейс кивнула:
– Хорошо. Если ты так хочешь.
– Да, хочу.
Она наклонилась и поцеловала дочь в щечку. Волосы Грейс защекотали его шею.
– Сладких снов, мой ангелочек.
Выпрямляясь, Грейс покачнулась и, чтобы не упасть, неловко оперлась ладонью о его обнаженное бедро.
– Извини, – пробормотала она, пятясь назад.
– Не извиняйся. – Бедро мужчины словно опалило огнем, и он с силой втянул в себя воздух, выжидая, пока схлынут неуместные эмоции.
– Тогда спокойной ночи.
– Спокойной ночи, bella.
Оставшись наедине с дочерью, Лука закрыл глаза и вдохнул ее сладкий запах. Тяжесть внутри превратилась в пульсирующий стальной шарик, и он не сразу решился рассмотреть малышку как следует. Он осторожно опустил Лили на колени и принялся изучать маленькие пальчики, пухлые щечки, курносый носик, ручки, ножки… И чем дольше Лука смотрел, тем труднее становилось ему дышать.
Его родная дочь. Его плоть и кровь.
Глава 8
Проснувшись, Грейс машинально взглянула на часы и едва не упала с кровати. Откинув одеяло, она вскочила и бросилась в детскую.
Кроватка была пуста.
Молодая женщина закусила нижнюю губу и заставила себя успокоиться и рассуждать здраво.
Грейс заглянула в маленький холодильник. Вместо двух бутылочек молочной смеси, которые она приготовила вчера вечером, там стояла лишь одна.
Она быстрым шагом двинулась по коридору. Неужели Лука услышал, что Лили требует свой завтрак, а она не услышала? Не может быть! Плач дочки всегда будил ее.