Слаще меда
Шрифт:
– Не начинай, – предостерег он.
И тут же решил, что проще всего подавить спор в зародыше, снова поцеловав ее.
– Мы вроде бы решили, что не станем заниматься этим в машине, – пробормотала Грейс в паузе между поцелуями.
– Здесь я устанавливаю правила! – Лука снова закрыл ей рот поцелуем, долгим и восхитительным.
Как-то незаметно для него ее рука опять забралась ему под рубашку, и Грейс ущипнула его за сосок.
– Тебе кажется.
Он не успел ответить. Жена снова оказалась у него на коленях. И только Лука решил, что в несдержанности пылких подростков имеются
– Ой… мы уже приехали.
Он притянул ее к себе для последнего поцелуя:
– Вспомни, что я говорил о предвкушении.
Когда водитель открыл дверцу, они чинно сидели рядышком, держась за руки.
Рука об руку они миновали вестибюль, и телохранителям, которые приехали на другой машине, пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать от них.
Для Грейс поездка в лифте стала пыткой: присутствие лифтера позволяло ей только держать Луку за руку.
Едва они переступили порог номера, как она оказалась в объятиях мужа. Грейс обхватила его за шею, упиваясь поцелуями, воспламенявшими кровь.
Лука прижал жену к двери и поднял подол ее платья.
– Грейс, – выдавил он хрипло, покусывая ее нижнюю губу, в то время как пальцы его нащупали край женских трусиков.
Ее рука нырнула за пояс его брюк и скользила все ниже, пока не добралась до напряженной плоти. Из горла Луки вырвался стон, и у Грейс побежали мурашки по коже. Она быстро расстегнула пуговицу и дернула вниз молнию, после чего стянула с него брюки и боксерские трусы, выпуская его плоть на свободу.
Они забыли о кроватях, о любовных играх, обо всем. Как давно у них этого не было!
Грейс ахнула, когда он стащил с нее трусики и отбросил их прочь. А когда его палец проник в ее сокровенную влагу, она застонала и прижалась к мужу, желая и требуя большего.
Она жаждала, чтобы Лука заполнил ее и удовлетворил, как умел только он, и едва не завизжала от разочарования, когда он убрал руку. Зато потом мужчина обхватил ее за ягодицы и приподнял. Грейс схватила его за рубашку и притянула к себе. Он прервал поцелуй и посмотрел на нее хищным, голодным взглядом.
– Ты самая сексуальная женщина в мире, – прорычал Лука, снова накрывая ее губы своими.
Грейс обвила ногами его талию. Он вошел в нее стремительно. Она выкрикнула его имя и укусила за мочку уха. Некогда было упиваться моментом, потому что одного этого мало. Каждая ее клеточка готова была взорваться.
Прижавшись к Луке, она уткнулась лицом ему в плечо и втянула в себя мускусный запах, пощипывая губами солоноватую кожу.
Казалось, они не расставались: тела их двигались в одном ритме. Они оба жаждали освобождения. Грейс чувствовала, что темп нарастает. Стоны Луки становились все более гортанными, и она поняла, что он сдерживается из последних сил. Ее это всегда восхищало: мощный сексуальный хищник отчаянно хотел ее. Лука знал тело жены так же хорошо, как свое собственное.
Грейс накрыл девятый вал безумного блаженства.
Лука вскрикнул от восторга, уже не сдерживаясь, и они одновременно вкусили наслаждение до самой последней капли.
Они долго стояли, крепко держась друг за друга, пока туман
Грейс не хотелось размыкать объятия, но ее ноги ослабли и более не могли сжимать его бедра. Лука тихо рассмеялся и, бережно поддерживая ее за талию, подождал, пока она устойчиво встанет на ноги.
– Все хорошо? – спросил он, проводя губами по шее Грейс.
– По-моему, да.
Она прильнула к его груди. Сердце Луки гулко стучало. Он погладил ее по спине:
– Пойдем к тебе или ко мне?
Грейс, подняв голову, встретила взгляд его полуночных глаз, в которых пылало пламя.
Она понимала, что провести с ним ночь в одной постели очень и очень опасно, но ей было все равно. По крайней мере – сейчас. Если утром она пожалеет… ну, вот утром и подумает.
– Ко мне.
Осторожно, чтобы не разбудить Луку, Грейс высвободилась из его объятий и встала.
Они предавались любви, а потом он заснул, крепко прижимая ее к себе. Обычно его глубокое, мерное дыхание быстро нагоняло на нее сон, но этой ночью молодая женщина никак не могла успокоиться. Что неудивительно в сложившихся обстоятельствах.
На цыпочках выйдя из комнаты, Грейс направилась в гостиную и принялась рыться в столе. Она нашла большой блокнот, но карандаша там не оказалась, зато обнаружилась дорогая ручка со стержнями разного цвета. Ручка так ручка. Пальцы ее чесались.
В спальне она включила ночник на туалетном столике, тихо придвинула кресло к кровати и забралась в него с ногами. Работая, Грейс потеряла счет времени, но вдруг тишину нарушил голос Луки:
– Ну как, не забыла пририсовать мне рога?
Оторвав глаза от блокнота, она застенчиво улыбнулась. Пошарив рядом с собой, нашла скомканный листок и бросила им в мужа.
Он сел и разгладил бумажку. Перевел взгляд на нее, потом снова на рисунок. Странно – на его лице отразился не гнев, а скорее грустное согласие. Но возможно, ей это только показалось в тусклом свете ночника.
Она нарисовала спящего Луку. Чем внимательнее он рассматривал рисунок, тем сильнее сжимало грудь. Рисуя, Грейс дала волю своей ненависти и, увлекшись, пририсовала к его подбородку длинную козлиную бороду, а лоб украсила рогами. Для глаз она использовала красный цвет, хотя весь рисунок был выполнен черным. Закончив, Грейс перевела взгляд с дьявола на листке на дьявола в постели. Но не увидела чудовище в том, кто лежал на кровати. Спящий мужчина во сне выглядел невинным. Ее сердце сжалось так сильно, что на глаза навернулись слезы. Она снова посмотрела на рисунок и поняла, что изображенное там – неправда.
Грейс смяла лист и принялась за дело снова. Теперь она рисовала только то, что видели ее глаза. Новый рисунок вышел более правдивым.
– Если это тебя утешит, на втором рисунке рогов нет. – Голос ее дрогнул.
– Да, это утешает. – Лука кисло улыбнулся.
Грейс опустила глаза и добавила несколько штрихов, чтобы сделать волосы темнее.
– Ты уже готов рассказать, почему решил отказаться от партнерства с Франческо Кальветти?
– Тут не о чем особенно рассказывать. Я решил, что теперь пришло время расторгнуть договор.