Слава
Шрифт:
– Не ругайся и не говори ему "ты". Слышал, отец велел его "господином" называть.
Владек остался, потому что дети обещали сидеть смирно. Сидели они и правда смирно, но отвечали нарочно плохо и то и дело принимались хохотать.
Владек ушел с урока усталый и огорченный, и ему вспомнилось, как еще на старой квартире он пошел к Змею и попросил, чтобы тот открыл свою кофейню с мраморными столиками где-нибудь в другом месте.
– Мой папа сюда первый приехал, - сказал он, - зачем же вы открыли кофейню напротив папы?
Змей
Владек шел по улице и думал, что больнее всего, когда хочешь сделать что-нибудь хорошее, а тебя не понимают, больнее всего несправедливость.
Почему эти дети так его обидели? Ведь он им ничего плохого не сделал.
За что его оскорбил Змей? Разве Владек не был прав, когда хотел заступиться за отца?
Почему люди хуже волков? Сытый волк всегда дает наесться голодному.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Однажды Владек вернулся домой совсем разбитый. За ужином он ничего не ел, только чаю выпил и сразу лег в постель. Его знобило. Попробовал заснуть, но ему было как-то не по себе: то ли горло болело, то ли мутило от выпитого чая. Он промучился так, пока часы не пробили двенадцать, а потом не выдержал.
– Мама!
– закричал он.
Мама не отвечала. Владек полежал еще немного, пытаясь уснуть, - нет, ему все хуже...
– Ма-а-а-ма!
– Что?
– Я не могу заснуть.
– Перекрестись, - проговорила мама сонным голосом.
Но Владеку становилось все хуже и хуже. Он начал стонать.
Мама зажгла лампу, подошла к его постели и уже не отходила от него до утра. А утром расхворался и Вицусь.
Владек знает, что пора вставать и идти в нефтелавку, слышит, как Вицусь кричит в жару, слышит, как мама разговаривает с отцом, но ему все равно. "Мерзкая эта нефтелавка: там так грязно, так воняет керосином... Олеку лучше на бумажном складе..."
Пришел какой-то господин, осмотрел Владека и Вицуся; мама стала плакать, а господин рассердился на маму.
Потом вернулся с работы отец, Вицуся и Владека одели, завернули в одеяла и снесли вниз по лестнице. На улице их уже ждал извозчик.
– Куда мы едем?
– спросил Владек.
– В больницу.
– Зачем?
– Не разговаривай, холодно.
И мама натянула ему на голову одеяло.
Владек все помнит.
Сначала они едут на извозчике, он с Вицусем - на большом кожаном сиденье, а мама с отцом - на маленькой скамеечке. Потом ждут перед домом с решетками. Потом человек в белом халате засовывает ему глубоко в горло какую-то железную штуку. Владек видит, что это не ложка, а что-то совсем другое. Вот он сидит в ванне, - его моет женщина в белом халате.
Теперь он уже в постели, он слышит, как мечется и сердито кричит Вицусь.
– Тише ты, паршивец, - кричит какой-то мальчишка.
Потому что в большой белой комнате стоит очень много кроватей, одна
"Если вздумают бить Вицуся, я его в обиду не дам", - думает Владек.
Но Вицуся никто не бил.
Каждый раз, когда Владек просыпался, он приподнимал голову и смотрел, что делает Вицусь. То он видел около его кровати господина в халате, то сестру милосердия в белом чепце с большими отворотами, похожими на крылья.
"Вицусь умрет", - неожиданно подумал Владек.
Наступило утро, и снова вечер. Владек чувствовал себя уже лучше, только сильно болело горло и хотелось пить. Он сел и посмотрел на брата. Ему стало жалко, что он тогда не хотел отдать Вицусю пузырек из-под одеколона.
– Вицусь, ну что ты кричишь, чего ты хочешь?
– Не говори с ним, он без сознания, - сказала женщина в белом халате.
Странно, что все здесь ходят в белых халатах.
Владек заснул и спал очень долго. Он проснулся только тогда, когда его окликнул мальчик с соседней кровати.
– Эй, посмотри, твоего брата нет!
Владек испугался.
Но в это время вошел фельдшер, который утром и вечером раздает всем градусники.
– Скажите, пожалуйста, где Вицусь?
– спросил Владек.
– Его взяли домой.
– А меня когда возьмут?
– Ты уже большой, ты не скучаешь по дому.
Владек вздохнул: ему тоже хочется домой. Горло уже почти совсем не болит.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Владек уже выздоровел, только кожа на руках и ногах еще шелушится. Он сдирает полоски кожи, чтобы поскорей вернуться домой. К обеду ему уже дают булочки, правда, не больше двух.
В воскресенье его навестил отец; мать не могла прийти, потому что Блошка больна. В следующее воскресенье Владек вернется домой. Так говорит доктор. Хорошо ли Владеку в больнице?
– Хорошо, только очень надоело. Вчера вон тому мальчишке, который лежит у окна, вскрывали чирий на шее, и совсем не больно, потому что ему такие капли для сна давали. А этот, который лежит у стены, тоже с их двора, сын рассыльного; его дома бьют, так он совсем не хочет возвращаться; здесь ему каждый день мясо дают, и он спит на постели... А Вицусь, правда, дома? А почему его взяли ночью, а не днем, как всех? Сегодня вот тоже двоих детей выписали, потому что они уже выздоровели. А Вицусь теперь не кричит, он уже в сознании?
Владек еле дождался следующего воскресенья. Быстро взбежал по лестнице и распахнул дверь. Вот Маня, Абу, а в постели кто-то лежит. Это Блошка лежит в постели, но вся голова у нее обвязана, и она какая-то совсем другая.
Блошка хочет поздороваться с братом, но только чуть-чуть поворачивает голову и снова со стоном закрывает глаза.
– Владек!
– Что, Блошка?
– Вицусь уже поправляется? Когда он вернется?
Владек взглянул на маму и все понял, и на душе у него стало так, как тогда, когда Абу хотели отдать лавочнице.