Славия. Рождение державы
Шрифт:
Вначале наступила непродолжительная тишина.
– Ну же, великолепные сеньоры, - подзадорил компанию.
– Помогите вашим молодым товарищам выбрать для хорошей попойки достойное место.
Все вдруг зашумели и одновременно заговорили, выбирая таверну, рекомендованную для посещения аристократией.
Стоит ли говорить, что на шару и уксус сладкий, а здесь - поступило предложение отпробовать самых изысканных вин. Короче, после потери в кабаке пятнадцати талеров, а так же после того, как специально нанятый экипаж развез по домам вусмерть пьяных офицеров, все пять рекомендаций лежали свернутыми в рукаве моего пиджака. Сумма, потраченная
К спиртным напиткам всегда относился безразлично. В той жизни в какие-то значимые дни мог себе позволить выпить на донышке коньяку или полбокала вина, да и в этой жизни отец не приветствовал излишнее пьянство и меня к тому приучил. Но в тот день пришлось притворяться, что пью наравне со всеми, хотя и выпил раза в три меньше других, апеллируя к своей молодости, но тоже напился неслабо. А бесчувственного Луиса в номер вообще тащил на плечах.
Но оно того стоило. Казалось бы не решаемый вопрос разрешился спокойно и к взаимной выгоде всех сторон. Эту попойку вспоминать будут долго.
Когда проснулся, голова слегка побаливала, но первой мыслью было, что в карманах, то есть, в поясе - гуляет ветер. Помню, к концу вечера оставалось пять талеров. Потянулся за поясом и расстегнул клапан: всего три и несколько реалов. Непонятно. Ах, да! От доброты душевной два талера выдал водителю кареты, один - за извоз, второй - на чай. Так и сказала по-русски пьяная морда непривычного к алкоголю молодого человека: 'На чай'.
Еще запомнился конфуз, который чуть не произошел во время общения с офицерами, и если бы не разъяснения Луиса, мог бы вылиться в неприятности, а рекомендаций я никогда бы не получил. Оказывается, испанские дворяне в своем кругу обращаются друг к другу исключительно на 'ты'. На 'вы' обращаются ко всем прочим сословиям, кроме работного, поэтому подобное могут воспринять как оскорбление. Не считается плохим тоном, если на 'вы', но с глубоким поклоном, обратился к высокопоставленному гранду, но и в этом случае, как правило, тебя воспринимают как высокородного и дают разрешение обратиться привычным образом. Вот таковы тайны Мадридского двора.
Тряхнув поясом, подумал, что пора прощаться с трофейными драгоценностями. Высыпал на руку и навскидку определил, что золота с камнями будет не меньше двухсот грамм. В общем, нормально, должно хватить на решение всех текущих вопросов.
Намочил водой из графина чистую тряпку, вытер тело, затем брызнул водички на лицо, оделся, подпоясался, водрузил на голову шляпу и заглянул за перегородку к Луису. Тот сопел и спал без задних ног.
В первую очередь вышел на свежий воздух, на террасу, где можно было покушать. Заказал миндалевый холодный суп 'ахабланко' с кусочком мяса, быстренько перекусил, запил кубком разбавленного водой молодого вина, почувствовал себя человеком и направился на поиски ювелирных мастерских.
Две нашел почти сразу, одну напротив другой, с сияющими перстнями на вывеске. Шел с правой стороны, поэтому в правую и зашел. Странно, мне казалось, что евреев в Испании нет, их какой-то король в каком-то году из страны изгнал, безвозвратно и под страхом смертной казни. А здесь сидел, вот, натуральный. Может быть, выкрест?
Высыпал на стол свое богатство и предложил оценить. Вчера пьяненькие офицеры исподволь, перебивая друг друга, просветили меня по вопросам оценки и стоимости серебра, золота, некоторых видов драгоценных камней. Поэтому можно сказать,
– Двести пятьдесят пиастров могу дать за все уважаемому молодому сеньору, - огорошил меня ювелир.
– Послушайте, Абрам…
– Сеньор, я не Абрам, меня зовут Ицхак.
– Послушайте, Ицхак. У меня была надежда сделать вместе с таким серьезным человеком взаимовыгодный гешефт. Но вижу, что этот человек несерьезен, либо ему деньги не нужны, либо он в драгоценностях ничего не смыслит, поэтому пойду дальше, - начал сгребать со стола золотые изделия.
– Постойте! Достопочтимый сеньор, это как же так, - не нужны? Это как же так, - не смыслит?
– Да обыкновенно. Вот смотрите: один фунт золота меняют на шестнадцать фунтов серебра. Здесь же вместе с камнями золота не менее полутора фунтов, то есть, в переводе на серебро - около двадцати четырех фунтов. Если снять четверть, которая должна отойти в королевскую казну, то казначей любого городского совета заплатит мне те же двести пятьдесят пиастров, а то и больше.
– Вот! Уважаемый сеньор! А я вам о чем толкую? Но могу немного добавить, - двести семьдесят.
– Нет, казначей уплатит такие деньги за куски золота, побитые молотком.
– Высокочтимый сеньор хочет сказать, что эти некрасивые игрушки могут стоить дороже трехсот пиастров?
– Готов согласиться на триста, это если без камней. Камни же стоят в три раза дороже, а это еще девятьсот пиастров, - увидев, как по багровому лбу Ицхака прямо на длинный нос покатилась капля пота, добавил.
– Но учитывая то обстоятельство, что мы должны сделать взаимовыгодный гешефт, готов согласиться на тысячу за все.
Вот сейчас-то и началась настоящая торговля. Пусть Ицхак не думает, что вешает лапшу на уши молодому, неопытному мальчишке. Вспомнив базарные отношения перестроечного периода разваливающегося СССР, торговался жестоко, и когда прозвучала приемлемая сумма: 'Семьсот десять и ни реала больше!' - ударили по рукам. Вообще-то подавать руку человеку более низкого происхождения, тем более жиду - западло, и будучи чисто Мишкой, этого бы никогда не сделал, но имея менталитет образованного бизнесмена двадцать первого века, удивленному до глубины души Ицхаку - подал. Запаковал в пояс полученные деньги, в основном золотые цехины, и, довольные друг другом, мы уважительно раскланялись.
Морская школа - это первая стартовая ступенька, необходимая для решения поставленных задач. В принципе, без этой ступеньки можно было бы обойтись, но морское дело в это время, как военное, так и торговое, имело определяющее значение в современном мире. Хорош руководитель, который не владеет определяющими вопросами. Тем более что аппарата помощников, вооруженных компьютерами, здесь нет, научно-исследовательских и аналитических институтов - тоже, поэтому до всего придется доходить собственной головой.
Не откладывая дело в долгий ящик, направился вниз, к порту. Шеф школы сидел у себя, его лицо не выражало никаких мыслей и выглядело помятым и грустным. Вяло махнув рукой и разрешив войти, принялся читать данные мне рекомендации. Когда дошел до листка, исписанного собственноручно, дважды хмыкнул. Потом, посмотрев в пространство мутным взглядом, спросил:
– Пятьсот пиастров есть?
– Да, сеньор капитан корабля, - подскочил и вытянулся.
– Ладно-ладно. За второй дверью налево сидит казначей. Пусть войдет.