Славия. Рождение державы
Шрифт:
С золотом тоже сильно не ошибусь, по весу - около четырех килограмм, или приблизительно две тысячи четыреста пиастров.
Стоимость жемчуга, который лежит в мешочке, - не знаю, нужно уточнить, а за остальные золотые изделия, вспоминая недавний торг у Ицхака, думаю, тысячи три выторговать можно. Только отберу несколько сережек, колечек и два колье или, как говорит о них моя Любка - монист. Одно - из изумрудов, а второе - из кровавых рубинов.
Нет-нет! Подарить своей невесте драгоценности из военного трофея - это не западло. Вот ограбить обывателя, а затем дарить,
Выбрал и себе на серьгу колечко из фальшивого серебра, которое обычно оставалось после выплавки золота (платина обыкновенная) и по указу короля под надзором алькальда топилось в реке на протяжении последних ста пятидесяти лет.
Серебряный полумесяц, который мне, как казаку, положен в левое ухо, нацепил когда-то лично дед Опанас. Потом серьга пропала, видно, пахолки Собакевича сняли, сама слететь не могла. Рыжье в ухе - не по статусу, а белый металл как раз подойдет. Да! И эту черную жемчужину пусть Ицхак в платине оправит. Не такая получится серьга, как писал Сабатини, и на капитана Блада похож не буду, это для меня слишком большая честь. Впрочем, о чужой чести думать незачем, своей бы не потерять.
И… осталась последняя коробочка из красного дерева, что здесь? Часы! Карманные часы в золотом корпусе французской часовой мастерской 'Блуа'! Размерами немного больше, чем привычные в том мире, но точно такие же, какие имелись в этом мире у моего отца. Только в центре крышки у него был синий камень, а у меня - белый бриллиант. Очень точный механизм, за девять месяцев часы отставали всего на три минуты.
Помнится, когда-то читал, что во времена преследования по религиозным мотивам мастера-протестанты мастерской 'Блуа' сбежали из Франции в Швейцарию, где таких преследований не было.
Итак.
Один внеочередной вопрос решен. Начальный стартовый капитал для адаптации и обустройства в этом мире есть. Шесть тысяч нала и семнадцать безнала - вполне достаточно. Правда, эти деньги планировалось сделать немного другим способом, но тот тоже основан на экспроприации экспроприаторов, так что в случае непредвиденных дополнительных расходов - еще не вечер, добавим. Что же касается Вест-Индийских акций, то их, по идее, должно хватить на строительство и снаряжение приличной бригантины с полным парусным вооружением и одной пушечной палубой. Но мне это не к спеху.
Дополнительно появилась возможность сыграть две партии. Первая - поиметь преференции от знания обстоятельств убийства племянниц герцога, и вторая - попытаться выгодно перепродать залоговые векселя. Но делать это нужно не здесь, а где-нибудь в Мадриде.
Такими были мысли старого деловара, молодой же организм радовался совсем по другой причине - из-за полученной невероятной игрушки - часов. Однако если объединенное сознание не вступало в противоречие с мыслями и идеями, то и прекрасно - часы, это супер.
Представил состояние души, когда изготовлю более-менее приличное огнестрельное оружие. Вот тогда радости будет!
Внизу послышался звук колокольчика, это значит, что по солнечному хронометру - полдень, и пора переодеваться к обеду. Быстро установил время на своих часах, потом надо будет
Да, неплохо посидел. Собрал скомканные ненужные бумажки в камине, взял огниво, поджег трут из хлопка и устроил маленький костер. Все остальное сложил в тубус и спрятал в комод.
Завтракать приходил в тренировочном костюме, что вызывало у дворецкого едва прикрытую неприязнь из-за моего варварского вида, а на обед и ужин обычно облачался в синий 'тропический', как говорил мастер Пьетро. Только однажды к ужину надел костюм, сшитый из черно-красного атласа. Сегодня же был запланирован особый день, поэтому к обеду решил одеться повеселее, в костюм бежевых тонов, выбрал такую же шляпу с белым пером, светло-серые чулки и светло-коричневые башмаки.
Сегодня угрюмый дворецкий отреагировал на меня более благосклонно. Он стоял за спинкой пустого кресла хозяйки, а недавно вылезший из постели Луис рассказывал что-то веселое, при этом присутствующие для приличия улыбались.
– Сеньоры, - объявил дворецкий, - дона Изабелла просила передать свои извинения, она слегка захворала и будет обедать в своих апартаментах, - Паоло повернулся в сторону выстроившейся у стены прислуги и приказал: - Подавайте.
– Что с ней? Схожу немедленно проведаю!
– подскочил Луис.
– Сеньора просила сказать, дон Луис, что она приглашает вас на разговор после ужина. А после обеда она примет дона Микаэля.
– Да?
– Луис с удивлением уставился на меня и сел на место.
– А что у тебя?
– Хотел испросить разрешения посмотреть библиотеку, - ответил и заметил пренебрежительный взгляд Паоло.
– Сказал бы мне, я бы и сам показал, - Луис небрежно махнул рукой.
– Как-то не подумал. Но теперь отказаться от аудиенции никак не могу.
В это время на столе расставили все блюда, Паоло разлил по бокалам красное сухое вино, и Луис на правах старшего прочел молитву. Мы, перекрестившись каждый по-своему, приступили к трапезе.
На аппетит никогда не жаловался. Окинув взглядом стол, ткнул ножом в направлении дымящейся запеченной бараньей ноги, вкусно пахнущей душистыми специями. Паоло отрезал мне неслабый кусище, на блюдо добавил ломтик ананаса, и я с удовольствием предался чревоугодию.
Сегодня за столом никто долго не засиживался, без доны Изабеллы было неинтересно и, запив баранину вином, я отправился к себе ожидать приглашения. Однако даже не успел присесть, как Паоло постучался в дверь.
В хозяйских апартаментах оказался впервые. Создалось впечатление, что попал на экскурсию в какой-то музей. Пол в кабинете был сделан из разноцветного паркета, у двух узких и высоких окон, усеянных маленькими разноцветными мутноватыми стеклянными квадратиками, висели светлые длинные шторы. Стол был массивным, из дерева красного, даже, скорее, вишневого цвета, таковы же оказались и кресла, стулья, что-то наподобие софы, и все это было обито светло-зеленым велюром. Несмотря на то, что в помещении оказалось довольно тепло, в камине тлели угли и, судя по пеплу, там совсем недавно жгли какую-то макулатуру.