Славные времена
Шрифт:
— Вы что, недоноски, сгореть решили? Вот я вас сейчас, рожденные из тухлых яиц!
Двое из них успели встать из-за стола, выпрямились, и вдруг их лица побелели от страха. Альта сбросила маскировку, и смотрела на них змеиными глазами; она широко открыла рот, и из него увиделись ряды острых зубов. Она тихо зарычала. От этого рычания все посетители оцепенели от страха — так оно было страшно.
Моряки растерянно посмотрели на меня. Люди явно бывалые, услышав о рожденных из яйца, они моментально поняли, кто перед ними, и что сейчас произойдет. Изо рта у Альты уже медленно пошел дым, когда я преодолел одним прыжком расстояние между нами и
— Подожди, Альта, милая. Я тоже хочу кое-что сказать.
Альта от неожиданности замолчала и закрыла рот. У меня было несколько мгновений, и я знал, как их использовать. Я набрал воздух в грудь и, используя свой флотский опыт, гаркнул во весь голос:
— Ну вы, дерьмо корабельных котов! Вы что, о***рели, не видите с кем собачитесь! Сгореть захотели, ж***лизы сраные?
Несчастные грубияны уже все стояли навытяжку с бледными лицами. Их всех пробрало, как только они посмотрели Альте в лицо. Альта задергалась у меня под рукой, но я задвинул ее себе за спину и продолжал:
— Якорь вам в ж**у и осьминог в глотку! Жить надоело, козлы сухопутные? Драконов не видали? А ну, скоты, плати за стол и пошли отсюда на ***, пока леди вас выпускает! Выб**дки портовых шлюх, хотите — чтобы она вас съела?! Ты, парусный подсосник, е***ь вымбовкой, плати, сука, моча гнилой каракатицы!
И я ткнул пальцем в грудь ближайшего грубияна. Тот сразу ожил, вытряхнул деньги из карманов и отскочил назад от Альты, трясясь от страха. Я услышал сзади одобрительное покряхтывание моряков, воодушевленных знакомыми выражениями.
— Теперь ты, ж**а краба! Клади деньги, медузожуй! — продолжал я, обнимая Альту. — Дорогая, ты успокоилась?
В этот момент выражение лица Альты быстро менялось обратно, от драконьего до человеческого. Наконец, она стала обычной, прижалась к моему плечу и… захихикала: ей явно понравились морские выражения, пущенные мной в ход. Опасность миновала.
Слуги и вышибалы быстро облегчили карманы перепуганных пьяниц и выбросили их за двери, пока я вел Альту обратно к стойке. Там Палор бережно укладывал дубинку обратно под прилавок.
— Еще кружку красного, Лог, — спокойно, словно ничего не случилось, сказал я. — Леди не успела попробовать пива.
Пока Лог наливал, а слуги чистили стол, моряки подошли и осторожно приветствовали Альту.
— А вы не с флота, сэр? — обратились затем они ко мне. — Вы сейчас так разговаривали с этими… приятно было слушать.
— Черный флот, отряд брандеров, лейтенант в отставке Альбер, — привычно представился я.
— А, слышали о вас! Мы с Красного флота, лейтенанты Хуго и Тарвор, тоже морская пехота. Рады быть знакомы.
— Выпьете гномьего, товарищи? — по традиции спросил я. — Морской водки здесь не держат.
— Понемногу, товарищ… понимаем, вы не один.
Лог разлил нам по пол кружки самогону, и мы опрокинули на скорую руку за знакомство, закусив солеными овощами и холодным мясом с перцем. Тарвор выдал какой-то обычный комплимент Альте, и она засмеялась, чокнувшись с ним кружкой пива, в то время как за ее спиной Хуго сделал глазами знак, поведя ими вверх: летающая? Я незаметно кивнул, и моряки с уважением попрощались и уселись ужинать дальше.
Альта пересела со мной за стол, и мы начали пить пиво под соленую закуску. Трактирное общество успокоилось и продолжало понемногу веселиться, поглядывая на Альту с опаской. Пожалуй, почти никто не понял, что все они могли сгореть вместе с трактиром за компанию с пьяными хамами.
Лог
— Госпожа так решительно действовала…
Она правильно поняла и ответила спокойным голосом, который был слышен всем:
— Не беспокойтесь, мастер Палор. Я вижу, что вы друг Сергера, и я не буду создавать вам трудностей. В следующий раз я не буду сердиться в трактире, а просто выведу грубиянов на площадь и сожгу их там. Тем более, — она оглядела трактир, — мне здесь нравится.
— Милости просим к нам, — облегченно ответил Лог. — Друзьям графа мы завсегда рады, а вам — тем более.
Альта рассмеялась. Трактирное общество продолжало беседовать, чутко прислушиваясь к нашим словам. Никто не проявлял видимого страха, хотя они все теперь, конечно, поняли, кто эта леди такая.
Следующий час мы с удовольствием пили свежее пиво, затем поднялись наверх в мою комнату отдохнуть. Идя по лестнице, я чувствовал спиною уважительные взгляды публики. Я очень хорошо понимал их мысли. Даже Лог бросил на меня бледный взгляд: а вдруг? Я сделал ему знак: не беспокойся, мол, все будет в порядке. Знак был с вниманием встречен публикой, причем все благовоспитанно сделали вид, что ничего не видели. Я подумал не без ехидства, что трактир Лога получил себе что-то необыкновенное — настоящего дракона.
Все эти мысли выскочили у меня из головы, когда мы зашли в комнату и закрыли дверь. Обычно бесстрашная Альта нерешительно смотрела на меня. Я схватил ее за плечи и прижал к себе. Драконесса сладко улыбнулась и неумело подставила губы. Она была, как всегда, горячей, от нее пахло цветочными духами и накаленным металлом, как в полете. "Нежная моя" — прошептал я, сильно целуя ее губы. Они раскрылись, и мы обожгли друг друга языками. Довольно долго мы стояли в обнимку, потеряв головы. Мы целовались, и как подростки, жадно сжимали друг друга. Наконец я опомнился, и, теряя голову от желания, попытался положить Альту на кровать. Это было нелегко сделать: давушка-дракон была намного сильнее и тяжелее меня, но она поняла, что я хочу сделать, и сама села на кровать. Затем она вдруг встала, и, сняв платье, снова легла, прижимаясь ко мне обжигающим телом. "Милый, сладкий" — сладко, музыкально шипела Альта. Я одним движением руки погасил светильник и прижал мою возлюбленную к постели.
10. ПРИВЫКАЙТЕ К ДРАКОНАМ!
Самым странным являлось то, что вокруг нас с Альтой начали собираться самые неожиданные персоны. Очевидно, наши оригинальные личности притягивали таких же чудаков. Например, мой товарищ по школе кавалерии, граф Гирон, не вылезал из трактира Лога. После войны он тоже ушел из армии и начал учиться в Государственной Школе, готовясь стать дипломатом. По вечерам Гирон, как и я, был свободен. Он был весьма склонен к высокому искусству сцены, и создавал свой театр, для которого сам писал пьесы. Актеров и актрис он сам вербовал и обучал, и создал в своем графстве небольшой оркестр. Позднее я расскажу подробнее про расцвет его так называемого творчества. Также он был склонен к розыгрышам, отчего наша жизнь стала веселой, даже слишком. Один способный студент медицинской и общей магии, Верид, молодой, но с виду очень серьезный, помогал ему в этом. Теми вечерами, когда Гирон не бегал вокруг своего театра, они сидели с нами и резались в карты, в монетки-на-доске, а в промежутках мало пили и много притворялись пьяными, откалывая всякие номера. Они очень помогли мне в борьбе со слухами об Альте.