Славный город Старый Ключ

Анатоль Нат

Покосившись на мрачного кузнеца, Сидор сердито промолчал. Сказать было нечего. И так ими обоими за последний час столько было всего сказано друг другу нелицеприятного, что даже просто открывать рот желания не было.

Но, всё равно, надо было разбираться с тем, ради чего они с Димоном и с кучей вооружённых крепкими дубинками егерей компании ввалились в этот вчера ещё тихий и мирный кузнечный конец города. С сегодняшнего утра о былой патриархально пасторальной тишине посада, не было больше и речи.

Весь обширный кузнечный край бурлил густыми, перевозбуждёнными

толпами снующих от одной кузни к другой самого разного кузнечного люда, и народ местный был слишком перевозбуждён, чтобы просто разойтись. Что наводило на совершенно определённые мысли. Тщательно продуманная сегодняшняя эпопея, реально неизвестно уже чем могла закончиться.

Запланированный на утро скандал с гильдиями по ученикам, стремительно вырывался из-под контроля. Надо было немного нажать на тормоза, пока кипящие на улочке буйные страсти, окончательно не сорвали крышку перегретого котла народного возмущения.

Потому как было отчего.

Житель города барон Сидор де Вехтор, этим утром потребовал от городских мастеров отчёта по выплаченным им ранее ремесленным гильдиям средствам за обучение привезённых им в город подростков. И не удовлетворённый первыми полученными результатами, с помощью кнута и обтянутой кожей палки трактирного вышибалы, занялся самовольной расправой над нарушителями.

Мало того что не имел права заниматься подобной проверкой за спиной самих гильдий, не поставив заранее тех в известность, так ещё и принялся сам расправляться с виновными. На что вообще не имел ни малейших прав. Чем тут же вызвали бурю искреннего возмущения.

Пороть прилюдно уважаемых людей?

Десять плетей, положенное по Уложению города наказание за нарушение договора, - не столько болезненное, сколько унизительное наказание.

А теперь ещё официально выдвинутые гильдиям претензии на полную сумму заключённых ранее договоров. На четыре сотни тысяч золотых, без малого! Мало кого это могло обрадовать. Но и безропотно подставлять под плети барона свои спины и раскрывать кошельки, несмотря на очевидную вину, никто из местных мастеров не собирался.

Да, они понимали, что виноваты, но..., получить плетей от какого-то чужака, новичка в их родном городе, они допустить не могли. А деньги? Денег ни у кого не было. С этим всегда в городе была проблема.

Как и в том, что сложившаяся в городе практика обучения какому-либо ремеслу подразумевала строго определённые отношения и построена была на старинных, освящённых веками традициях. Сначала, год, два, взятого в обучение мальца гоняют по дому, по всяким мелким домашним делам, включавшим огород, уход за скотиной, детьми хозяин, беготню на базар и по всяким другим мелким хозяйским нуждам принявшей в обучение семьи. Ничего, впрочем, серьёзного. Чтоб парнишка не надорвался, поскольку в обучение принимают, как правило, очень рано, лет в семь, восемь.

И в это же время ученика начинают постепенно пристраивать к делу.

Практика сложившегося обучения выбранной профессии подразумевала крайне мало собственно обучения в первый год, если подразумевала

вообще. Стиль жизни у местных мастеров был размерен и нетороплив. Учить начинали, чуть ли не с малолетства. Поэтому, многие с началом обучения и не спешили.

Только вот в этот раз в этом деле был один маленький, но крайне существенный нюанс. За такое обучение не платили. В обучение брали, но за него не платили. Ученик сам расплачивался потом своим трудом.

А вот барон Сидор де Вехтор заплатил. Много. Вперёд. И теперь потребовал результата, раз он заплатил. Потому как первая же его проверка показала, что большинство мастеров, получив деньги, пальцем о палец не ударило, чтобы приступить к своим прямым обязанностям.

И тем, кто не понял серьёзности намерений компании, сегодня утром барон де Вехтор с помощью плетей и попытался объяснить кто тут прав.

Проблема барона была лишь в том, что нерадивые учителя, несмотря на то, что сразу поняли, что были неправы, безропотно подставлять свои спины под его плети не собирались. Всем хватило первого десятка поротых товарищей, чтобы понять серьёзность намерений барона. Серьёзность же своих намерений они уже подкрепили выставленным поперёк улочки большим отрядом своих подмастерьев и учеников, вооружённых, правда, пока что чем попало, но зато весьма решительно настроенных недопустить дальнейших бессудных расправ.

В результате чего уже к полудню на разных концах когда-то тихой, а ныне кипящей бурными страстями улочке кузнечного конца городского посада наступило шаткое равновесие. Ближе к центру города, поперёк улочки стояли немногочисленные ровные ряды егерей сидоровой компании, вооружённых короткими, обмотанными толстой кожей палками. Прикрываясь большими ростовыми щитами от периодически летящих в их сторону яиц и мочёных яблок, они представляли собой островок спокойствия, среди бушующей вокруг бури. А с противоположного конца улочки, прикрывая уже кузнечный посад, бурлило настоящее море перевозбуждённых, вооруженных, чем попало местных жителей.

Ростовых щитов у них не было, зато в избытке присутствовало желание свернуть шеи стоящим напротив наглецам.

А посреди этого бушующего моря страстей, в доме мастера кожевенника Вихорко Рожка встретились на переговоры две обозлённые друг на друга враждебные стороны: Сидор с Димоном и двумя крепкими парнями, вооружённых палками, у них за спиной, с одной стороны, и выборный представитель от ремесленных гильдий города для ведения переговоров с бароном Кур Белый со товарищи.

Товарищи Кура были под стать ему. Два, просто огромных кузнеца и трое ещё более здоровых кожемяки, все злыми глазами буравящие сидящих напротив за столом переговоров с безмятежным видом Сидора с улыбающимся безмятежным Димоном.

– Спасибо хозяюшка,- вежливо поблагодарил Сидор накрывавшую на стол дородную хозяйку, поставившую между двумя враждебными сторонами пышущий жаром самовар.
– Люблю в полдень чайку липового похлебать, с пампушками, - с мечтательной улыбкой на лице втянул он запахом чудные ароматы.