Славься! Коронация «попаданца»

Ланцов Михаил Алексеевич

Поэтому в апреле 1868 года канцлер приходит к выводу о том, что необходимо договориться с Александром и наладить производство «русской винтовки» на прусских заводах. Лицензионное, само собой. Последней каплей, которая склонила аналитиков Генерального штаба, удерживавших Бисмарка от переговоров с Сашей из-за «ущемления национальной гордости», стала инициатива Лондона, пришедшего к тому же выводу, что и Отто. То есть посчитали, что быстрее и проще будет не «изобретать велосипед», а заключить контракт с Александром.

Впрочем, Пруссия и Великобритания оказались не одиноки в желании получить простую

и качественную винтовку под унитарный патрон. Со стороны покажется странным — такие страсти из-за какой-то винтовки! Подумаешь! Однако все не так просто. Дело в том, что на 1868 год ситуация оказалась аховой. Отчеты о ходе Датской и Австрийской кампаний доводили руководства европейских государств до состояния тихого ужаса. Особенно отличился в этом плане Мольтке во время Силезской оборонительной операции. Тогда всплыл печальный факт того, что эффективность огня русских винтовок, которыми был вооружен его корпус, старые системы винтовок австрийцев, заряжаемых с дула, превосходила только по скорострельности более чем в восемь раз. Пехота, вооруженная винтовками, заряжаемыми с казны цельнометаллическими патронами, буквально выкашивала плотным заградительным огнем наступающих противников. А уж если бой носил оборонительный характер и части могли занять позиции в окопах, то преимущество возрастало еще больше. Ведь винтовки Энфилда и Минье требовалось заряжать стоя в полный рост, что делало солдата очень хорошей мишенью. У казнозарядных поделок такой беды не имелось, ибо ничто не мешало солдатам перезаряжать оружие лежа.

Конечно, еще существовали игольчатые системы, но они были неконкурентоспособны, так как не обеспечивали не только нужной плотности огня, но и требовали слишком тщательного ухода и частого ремонта. Например, винтовка системы Дрейзе требовала замену иглы после каждых двадцати выстрелов. Так что альтернатив «русской винтовки» на европейском рынке просто не было и в обозримом будущем не предполагалось. Поэтому сразу после Пруссии к Александру «навострили лыжи» представители стран Европы, благо, что многие из них присутствовали на конгрессе. Контракты на поставку рабочей документации и нескольких консультантов расходились, как горячие пирожки, и стоили весьма прилично.

Главным плюсом подобного подхода стал не только первый масштабный прецедент продажи отечественных технологий Европе, но и хороший шанс усугубить кадровую проблему в странах «золотого миллиарда». И без того немалую. Дело в том, что инженеры-консультанты имели по условиям контракта право на кадровую политику в рамках разворачиваемого производства. То есть получали возможность поставить на ключевые должности наиболее неадекватных сотрудников. Это было необходимо для того, чтобы создать на заводах обстановку, направленную на консервацию научной мысли и создание непреодолимых барьеров для по-настоящему светлых голов. Конечно, после завершения условий контракта людей могли поменять, но попробовать стоило. Ведь каждый «олень» на ответственном посту серьезно подрывал обороноспособность своей страны. А уж если в нем еще и амбиции кипели, то он легко компенсировал собой целую дивизию в открытой войне.

Безусловно, доверять в столь деликатном деле любым своим техническим специалистам, работающим на заводах, было невозможно. Ведь их будут очень усердно пытаться

перекупить. Поэтому Император решил присылать инженеров-консультантов из числа рыцарей братства Красной звезды, где к 1868-му числились и некоторые вполне адекватные инженеры. Плюс планировалось привлечь несколько настоящих кадровых сотрудников КГБ, имеющих, по удачному стечению обстоятельств, вполне адекватное техническое образование. Да, придется натаскивать их в инженерном деле, но шанс глубокого внедрения того стоил. Ведь кто-то должен «согласиться» на уговоры европейских правительств о «молочных реках и кисельных берегах».

ГЛАВА 6

— Ваше Королевское Величество, — вкрадчиво обратился Бенджамин Дизраэли к Виктории, привлекая ее внимание.

— Вы знаете, мне кажется, Александр сильно изменился.

— Что-то во время беседы пошло не так?

— Да нет. Но как раз это и пугает. Вы знаете, он мне очень тонко намекнул, что нашел истинных виновников событий в Санкт-Петербурге и «искренне» беспокоился за мою безопасность.

— В самом деле? — удивился Бенджамин. — И кто же эти виновники?

— Он называл различных банкиров, и прежде всего Ротшильдов.

— Даже так, — задумался Дизраэли. — А как же правительство Великобритании?

— Просто намекнул, что считает его заложником обстоятельств, и поставил меня в странную ситуацию своими ответами, приравняв к жертвам.

— Но такая позиция нам удобна.

— Не знаю. Я в курсе истинных виновников переворота и подозреваю, что Александр тоже. Да. Я совершенно убеждена в том, что он знает если не все, то очень много. И раз так, то зачем ему сдались банкиры и особенно Ротшильды?

— Осмелюсь напомнить Вашему Королевскому Величеству, что именно дом Ротшильдов финансировал эту кампанию. Думаю, этот факт открылся.

— В самом деле? — Виктория неподдельно удивилась.

— Насколько мне известно, Ротшильды очень сильно опасаются Александра. Ведь его успех в финансовых операциях довольно внушителен. По моим сведениям, он на данный момент является одним из самых богатых людей в мире.

— И во сколько же оценивается его состояние?

— Сложно сказать. Что-то порядка трехсот миллионов фунтов стерлингов.

— Впечатляет! — Королева вновь удивленно подняла брови.

— Безусловно. Но это только то, что нам известно хотя бы по слухам. Он, знаете ли, лучше Ротшильдов соблюдает завет их знаменитого предка и не распространяется о своих капиталах. При этом можно сказать, что его финансовая активность продолжает оставаться на высоком уровне. Ротшильды опасаются разорения. Небеспочвенно, конечно. Но их паника, на мой взгляд, преувеличена.

— Если Александр узнал, что финансировали они, то им теперь в самый раз паниковать.

— Да. Я с вами согласен. Но непонятно, как Александр будет играть в этом случае. Он Император, они обычные аристократы и банкиры. Учитывая довольно суровый характер этого варвара, я бы предположил скорую резню.

— Нет. Это исключено. Если бы Александр хотел их вырезать, то не стал мне о них сообщать. Тут что-то еще. Только вот что?

— Поживем — увидим. Как вы думаете, он попробует предпринять какой-нибудь шаг, дискредитирующий Великобританию? У него ведь много тузов в рукаве.