Славяне и скандинавы
Шрифт:
20 Muistsed asulad ja linnused, Tallinn, 1955.
21 Tallgren A. M. Zur Arch"aologie Eestis. Bd. 2, Dorpat, 1925.
22 Muistsed kalmed ja aarded. Tallinn, 1962.
23 Мугуревич Э. С. Восточная Латвия и соседние земли в X–XIII вв. Рига, 1965; Leituvos gyventoj prekybiniai rysiai I – XI a. Vilnius, 1972.
А. Н. Кирпичников, И. В. Дубов, Г. С. Лебедев. Русь и варяги (русско-скандинавские отношения домонгольского времени)
Эпическая картина расселения славянских племен
Младенец Михаил, в двухлетнем возрасте вступивший на престол, вряд ли мог воспринимать значение происшедшего события. Но он был сыном и преемником деятельного и влиятельного императора Феофила II. Именно к Феофилу, по свидетельству франкских «Вертинских анналов», в 838 г. явились послы, «которые утверждали, что их, то есть их народ, зовут Рос (Rhos – cp. ПВЛ «начася прозывати Руска земля»); по их словам, они были направлены к нему царем их, называемым хаканом, ради дружбы»2. Независимо друг от друга два источника, древнерусский и западноевропейский, фиксируют важнейшее событие: провозглашение на исходе 830-х гг. нового государства «Руска земля», принятие главой его титула «хакан» (противопоставляющего правителя русов главе могущественного в то время Хазарского каганата) и установление первых политических контактов с Византией.
Одновременно это и свидетельство уже сложившихся славяно-скандинавских отношений: послы «хакана росов» оказались, как показало предпринятое франками расследование, свеями, шведами; император франков Людовик Благочестивый, к которому они прибыли из Константинополя, установил, «что они из народа свеонов» (eos gentis esse sueonum); считая их скорее соглядатаями, чем просителями мира, решил для выяснения отправить их обратно к Феофилу3. Возможно, эта задержка и повторный визит в Константинополь и объясняют ссылку в русской летописи уже па преемника Феофила, Михаила III, при дворе которого послы, видимо, и завершили вполне успешно свою миссию.
1 ПВЛ, ч. I, с. 17; о датировке события (в летописи ошибочная дата 852 г. вместо 842 г.) см.
– .Соловьев С. М. История России с древнейших времен, кн. I. М., 1959, с. 131.
2 Annales Bertiniani, p. 434. Перевод А. В. Назаренко,-В кн.: Первый университетский курс истории России за рубежом в XVIII в.; П о р т а н X. Г. Основные черты русской истории. Пер. Е. А. Мельниковой. Вступ. ст. и ред. Г. А. Некрасова. М., 1982, с. 101.
3 Там же, с. 101.
4 Подробнее см.: Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе. Л., 1985. См. также: Кропоткин В. В. Экономические связи Восточной Европы в I тысячелетии нашей эры. М., 1967.
5 Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870, с. 137.
6 Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., 1982, с. 305-316.
7 Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения. Средневековый Новгород. М„ 1977, с. 220, 230.
8 НПЛ, с. 106.
Верхняя Русь
Судя по летописным известиям, в 860-х гг. княжеская власть северорусских земель контролировала
В низовьях Волхова, недалеко от выхода в Ладожское озеро, летописное «озеро Нево», устье которого (река Нева) «внидеть в море Варяжьское», уже в VIII в. возник сгусток поселений, центром которого была Ладога (илл. 69) («Старой» она стала называться с 1704 г., после основания Новой Ладоги в 12 км вниз по Волхову)10. С середины VIII в. Ладога и Ладожская волость11 были естественной зоной наиболее ранних славяно-скандинавских контактов. Своего рода аванпост славянских поселений, выдвинутый далеко на север, в редко заселенные земли протокарельских, «чудских» финских племен, Ладога стояла там, откуда для норманнов начинались тысячекилометровые водные пути по рекам, протекавшим через лесные просторы Русской равнины, к берегам Каспийского и Черного морей, к богатым городам Восточного Средиземноморья и Передней Азии. Здесь, в глубине равнины, становились невозможными внезапные набеги, грабежи и дани, которым подвергались племена морских побережий. Передвигаться и успешно действовать в этих бескрайних пространствах пришельцы могли, лишь установив мирные и тесные отношения с местным населением.
69. Археологическая карта Старой Ладоги и её ближайших окрестностей.
Условные обозначения:
1. неолитические стоянки,
2. селища (неукрепленные поселения),
3. городской культурный слой,
4. городища (укрепленные поселения),
5. древнерусские храмы,
6. сопки,
7. курганы,
8. грунговые могильники,
9. каменные могильники.
Памятники:
1 Подол,
2-4 Горчаковщина,
5 Велеша,
9,10 урочище «Сопки»,
11,12 урочище «Олеюва могила»,
13-15 урочище «Захолмье»,
16-20 Любша,
21,22 Малышева гора,
23-27 на территории Успенского монастыря,
28-30 на территории ладожского посада,
31,32 Староладожская крепость,
33-35 Земляное городище,
37 урочище «Щелега»,
38-41 урочище «Плакун»,
42 Васильевский погост,
43,44 Лопино,
45-50,54 урочище «Победище»,
51 Заклюка,
52,53 Княщина,
55 Извоз.
Укрепленные «городки», древнерусские «грады» (археологически городища), разбросанные по течению Волхова от Ладоги до Новгорода и в пределах новгородской округи, при возможных различиях в интерпретации в целом весьма правдоподобно объясняют древнейшее скандинавское наименование Руси. Gardar (Гарды, букв, др.-русск. «города»12, а точнее, если следовать летописи, именно «грады» в самом первичном значении). Однако крупнейшим экономическим центром низовьев Волхова с 750-х по 850-е гг. было неукрепленное, открытое торгово-ремесленное поселение в Ладоге. Лишь с 862–864 гг., когда, по летописи, Рюрик строит здесь «город» (крепость), она могла получить популярное у скандинавов название Альдейгьюборг, «крепость на Ладоге» (Alode-jogi — чудское, ижорско-карельское имя р. Ладожки, в месте впадения которой в р. Волхов стоит крепость IX–XVI вв.).