Славяне и скандинавы

Коллектив авторов

Шестой этап русско-скандинавских отношений (965-980 гг.), несмотря па его небольшую продолжительность, исключительно важен. В это время в результате активной и успешной политики Киевской державы происходит радикальное изменение военно-политической ситуации в Восточной Европе, решительно повлиявшее на экономические отношения и дальнейшие судьбы Балтийского региона.

В результате походов Святослава 964-965 гг. булгарской торговле был нанесен тяжелый удар, а Хазарское государство уничтожено. Перерезанный вскоре печенегами Волжский путь практически перестал играть роль основной торговой магистрали. С этого времени г лавной линией коммуникаций становится Волховско-Днепровский «Путь из варяг в греки», находящийся в монопольном распоряжении киевской великокняжеской

власти. Основные материальные результаты торговли со Средиземноморьем концентрируются в Киеве.

С 964 г. начинается эксплуатация Раммельсбергских серебряных рудников в Германии. Место арабского серебра в денежном обращении Балтики постепенно занимают западноевропейские денарии; начинаются первые серийные выпуски скандинавской монеты, не получившей, правда, широкого хождения.

Происходит перестройка путей и центров. Международное купечество чутко реагировало на изменение ситуации вдоль Волжско-Балтийского пути. Ибн Хаукаль, охарактеризовав размах меховой торговли «русов», специально оговаривает : «Так было до года 358 (965), потому что в тот год Русь разрушила города Булгара и Хазарана»²⁵⁴. Уже в 965 г. Ибрагим ибн Якуб из Тортозы проводит рекогносцировочную поездку по торговым центрам Средней и Северной Европы. Ощутимо возрастает значение Киева, Кракова, Праги, связанных с ними городов Средней Германии, а также тех из приморских центров, которые обеспечены надежными коммуникациями со «стольными городами» в глубине славянских земель.

Одновременно приходит в упадок и уже к 980-м годам запустевает шведская Бирка; заметно слабеет и Хедебю. В Восточной Европе судьбу этих старых балтийских центров разделило связанное с ними Гнездовское поселение: выделение Ольшанского комплекса памятников знаменует, по существу, закат «гнездовского Смоленска».

Феодальное Киевское государство еще использует и наемную военную силу варяжских дружин (вероятно, именно в дунайских походах Святослава познакомившихся со снаряжением союзных венгерских конников; вещи этого круга - наиболее поздние восточноевропейские импорты в могилах Бирки). В конце этапа благодаря Владимиру для варягов открываются возможности выгодной воинской службы в Константинополе. Однако по мере создания и прогрессирующего развития собственных высококвалифицированных городских производств заинтересованность в архаических формах организации внешней торговли быстро снижается.

Седьмой этап (980-1054 гг.). На этом этапе разворачивается перестройка сети коммуникаций и центров Балтийского региона сформировавшимися феодальными государствами Восточной и Северной Европы. Традиции экономических и политических связей проявились в распространении на Русь, при посредничестве скандинавских центров, западноевропейского, в частности английского, серебра. В целом, однако, связи все более приобретают внешнеполитический, межгосударственный характер, проявившийся, в частности, в династических браках, объединивших славянские (ободритский, польский, русский) и скандинавские правящие семейства. Создание этой системы на Руси относится ко времени Ярослава Мудрого, «конунга Ярицлейва» скандинавских саг, который взял в жены дочь шведского короля Олава Шётконунга Ингигерд - Ирину, а свою дочь Елизавету отдал замуж за норвежского Харальда Сурового. После его гибели в битве за английский престол в 1066 г. она вступила в брак с датским конунгом Свейном Эстридссоном. Русско-варяжские связи этого этапа ограничены прежде всего сравнительно узкой социальной средой княжеского двора, куда, по свидетельству Титмара Мерзебургского, стремились «проворные даны», чтобы занять место в окружении одного из могущественнейших государей Европы XI в.
– великого князя киевского²⁶⁵. Сфера взаимодействия смещается из экономической во внешнеполитическую и идеологическую область, где основанный на огромном, накопленном в предшествующие столетия потенциале авторитет Киевской Руси определял ее первенство.

Созданные на этом этапе формы славяно-скандинавских отношений сохраняли определенное значение и после того, как прекратилось вместе с эпохой викингов движение наемных варяжских

дружин. Однако содержание этих отношений, в XI-XIII вв. преимущественно политических, менялось по мере укрепления феодального строя в странах Северной Европы, и особенно после начала крестоностной рыцарской агрессии в Прибалтике, направленной против славянских, балтских и прибалтийско-финских народов. Можно наметить еще по крайней мере три этапа в развитии русско-скандинавских отношений, завершающих их характеристику для всего домонгольского периода истории Киевской Руси.

Восьмой этап (1054-1132 гг.) сохраняет сложившиеся в предшествующий период устойчивые и мирные отношения Руси со Скандинавскими странами. При Владимире Мономахе и его сыне Мстиславе возобновляются династические связи с Швецией и Данией. Именно в это время, в 1118 г., «варяжское предание» окончательно включается в текст «Повести временных лет».

Девятый этап (1132-1164 гг.) ознаменован обострением отношений. После первого крестового похода шведов в Финляндию (1155-1157 гг.) нападение шведской рати на Ладогу, а затем разгром захватчиков на реке Воронеге отмечают начало военной конфронтации средневековых феодальных государств.

²¹⁸ Пашуто В. Т. Русско-скандинавские отношения и их место в истории раннесредневековой Европы.
– В кн.: Скандинавский сборник, вып. 15. Таллин, 1970, с. 51-62; Лебедев Г. С. Монеты Бирки как исторический источник.
– Тез. докл, VIII Всесоюзн. конф. по истории, экономике, литературе и языку скандинавских стран и Финляндии, ч. 1. Петрозаводск, 1979, с. 191-194; его же. Русь и Швеция в системе связей народов и стран Балтики.
– Тез. докл. советской делегации IV МКСА. М., 1980, с. 14-16; его же. Этапы развития русско-скандинавских связей в IX-XI вв.
– Тез. докл. IX Всесоюзн. конф. по истории, экономике, литературе и языку скандинавских стран и Финляндии, ч. 1. Таллин, 1982, с. 188-190; его же. Монеты Бирки...; его же. Эпоха викингов в Северной Европе и развитие русско-скандинавских отношений в VIII-XIII вв.
– В кн.: Археология и история Пскова и Псковской земли. Псков, 1984, с. 32-35; Петрухин В. Я. Об особенностях..., с. 174-181; Мельникова Е. А., Петрухин В. Я., Пушкина Т. А. Указ. соч., с. 50-65.

²¹⁹ Кирпичников А. Н. и др. Указ. соч., с. 78-86.

²²⁰ Лебедев Г. С. Эпоха викингов..., с. 258-263.

²²¹ Рыбаков Б. А. Киевская Русь..., с. 316-342.

²²² Сахаров А. Н. Дипломатия Древней Руси. IX - первая половина X в. М., 1980, с. 207.

²²³ Лебедев Г. С. Монеты Бирки..., с. 153.

²²⁴ Седых В. Н. Керамика Тимеревского поселения (предварительное сообщение).
– В кн.: Северная Русь и ее соседи..., с. 118-123.

²²⁵ Горюнова В. М. О раннекруговой керамике... Там же, с. 39-45.

²²⁶ Рябинин Е. А. Скандинавский производственный комплекс VIII века из Старой Ладоги.
– В кн.: Скандинавский сборник, вып. 25. Таллин, 1980, с. 161-178.

²²⁷ Callmer J. Trade Beads and Bead Trade in Scandinavia ca. 800-1000 A. D. Lund, 1977; Львова 3. А. К вопросу о причинах проникновения стеклянных бус Х - начала XI века в северные районы Восточной Европы.
– АСГЭ, вып. 18, 1977, с. 106-109.

²²⁸ Давидан О. И. К вопросу о контактах древней Ладоги со Скандинавией (по материалам нижнего слоя Староладожского городища).
– В кн.: Скандинавский сборник, вып. 16. Таллин, 1971, с. 140-142.

²²⁹ Мельникова Е. А., Петрухин В. Я., Пушкина Т. А. Указ, соч., с. 60-61.

²³⁰ Корзухина Г. Ф. Русские клады..., с. 66-67.

²³¹ Мельникова Е. А. Древнерусские лексические заимствования в шведском языке.
– В кн.: Древнейшие государства на территории СССР. 1982 год. М., 1984, с. 67-68.