Славяне. Часть 1

Баранов Михаил Трофимович

– Вы можете представить поименный список таких депутатов?

– быстро спросил Березин.

– Да, но у меня здесь все вместе: и наши, и соседи.

– Ничего. Я разберусь.

Тарасов протянул зампреду совбеза свою записную книжку. Пробежав глазами несколько страниц, Березин с трудом сдержал радость: такая информация дорого стоила в политических играх, позволяя безошибочно высчитывать возможных союзников и врагов.

Пока Березин старательно переносил в свою записную книжку фамилии, Тарасов мысленно анализировал полученную информацию и поведение участников совещания.

Больше всего его поразил Брощан, с которым он проработал рука об руку почти двадцать

лет и которого успел хорошо изучить. Обычно из этого здоровяка трудно было что-либо вытянуть. Даже когда вопрос ставился в лоб, он всегда отделывался неопределенным хмыканьем или дипломатическим кивком. И вдруг такая откровенность. Причем откровенность странная. Там, где речь шла о вещах очевидных, Брощан выстраивал логическую цепочку, делал упор на факты, зато вскользь говорил о вопросах, требующих детального рассмотрения. Свое мнение относительно дальнейших действий преподнес настолько удачно, что у Березина не возникло ни малейших подозрений. В итоге один из тех, кто, вероятно, располагает ценной информацией об интересующем их движении, искусно отодвигается в сторону, словно за ненадобностью, оставался без всякого оперативного прикрытия. В иной раз поведение Брощана он мог как-то объяснить: тот частенько говорил одно, делал другое, а думал о третьем. Ему ничего не стоило пустить пыль в глаза, чтобы избежать опеки и развязать себе руки для дальнейшей работы. Но почему тогда промолчал Николай Николаевич? Старого лиса не так-то легко провести. Чем объяснить тот факт, что Брощан, всегда избегающий конфликтов, поставил в неловкое положение своего афганского приятеля? И разве не очевидно, что тот же Васильев не все рассказал о Вознесенском?

Чем дольше Тарасов рассуждал, тем больше возникало вопросов. Березин с довольным видом вернул ему записную книжку, сказал:

– Хотелось бы более подробно узнать об акционерном обществе "Надежда". Вы, Вячеслав Михайлович, располагаете какими-нибудь сведениями?

– Разумеется, – ответил Тарасов. – Возглавляет его совет директоров. Во главе – генеральный директор с неограниченными правами как в хозяйственных, так и в финансовых вопросах. Для гибкости руководства создан оперативно-хозяйственный отдел, где собраны молодые и башковитые специалисты. Возглавляет этот отдел жена генерального директора…

. – Скажите же наконец, кто шеф этой фирмы? – перебивая Тарасова, спросил Березин.

– Вознесенский Вячеслав Иванович, – ответил Тарасов и незаметно оглядел присутствующих: для всех его сообщение было как гром с ясного неба, только Брощан никак не отреагировал.

Первым нарушил молчание Федоров:

– Похоже, мы достаточно близко подошли к таинственному замку. Теперь осталось заглянуть за его стены. – Повернувшись к Березину, попросил: – Виктор Федорович, если будете докладывать о "Славянах", постарайтесь сделать это так, чтобы информировано было как можно меньше людей. Я не стал сегодня говорить о непроверенных оперативных материалах, однако замечу, если они подтвердятся даже частично, поверьте, нам придется решать задачи чрезвычайной сложности.

– Сложнее, чем ловить шпионов? – пошутил Березин. Однако председатель гэбэ не поддержал шутки и грустно заметил:

– Хуже нет, когда тебе противостоят профессионалы высочайшего класса, прошедшие туже школу, что и ты, и имеющие сторонников во всех ключевых государственных структурах.

Березин пристально взглянул на него, с минуту помолчал, раздумывая, медленно проговорил:

– Пока не будем торопиться с докладами. Когда поднаберем реальных фактов, определим главных действующих лиц, узнаем о целях этого тайного ордена, тогда можно будет

говорить о чем-то конкретно. – Он сделал паузу, про себя отметив, что просьба Федорова как нельзя лучше позволяет ему до поры, до времени не раскрывать сути из услышанного сегодня, информацию же по депутатам он сможет подать и без объяснений. Прежде чем закончить совещание, предупредил: – Никакой раскачки и медлительности! Каждый знает, чем ему заниматься, и я жду результатов. В случае необходимости можете выходить прямо на меня. Без моего ведома никому и никакой информации по "Славянам" не предоставлять.

* * *

Грузный мужчина лет пятидесяти, с короткими седыми волосами, с одутловатым лицом, открутил короткими, толстыми пальцами колпачок плоской фляжки, поднес её ко рту. Сидящий за рулём "Мерседеса" молодой, крепко сбитый водитель быстро разрезал на дольки лимон, протянул соседу. Но тот не отреагировал на его старания, взял из пачки сигарету, стал разминать в пальцах.

Тут же один из двоих охранников, расположившихся на заднем сиденье, с холопской готовностью поднес ему зажигалку, второй, с меченым шрамом лицом, приспустил боковое стекло.

Сделав несколько затяжек, седоволосый с отвращением выбросил сигарету, хриплым простуженным голосом произнес:

– Узнать обстановку.

Водитель взял лежащую между сиденьями портативную рацию, дважды, с интервалом, нажал на кнопку вызова. Через несколько секунде микрофоне послышалось:

– Перед нами машин двадцать. Продвигаемся быстро. Шмонают по выбору.

Седоволосый бросил взгляд на часы в панели, коротко приказал:

– Жми на газ.

Водитель быстро передал рацию сидящим сзади, завел мотор. Через несколько минут темно-синий "Мерседес" на большой скорости проскочил мост через Оку, на крутом затяжном повороте обошел несколько груженых фур и, вырвавшись из их окружения, еще стремительней понёсся в сторону поста ГАИ.

– Не гони лошадей, – беззлобно буркнул седовласый. – Нам осложнения с ментами сейчас ни к чему.

Водитель понимающе кивнул, выбрал момент и, не обращая внимания на нервные сигналы обозлённых коллег, не желающих уступать места, влился в общий поток.

Перед самым постом ГАИ машины двигались с черепашьей скоростью, а то и останавливались совсем. Воспользовавшись этим, седовласый вышел из "Мерседеса". Стал спиной к ветру, застегнул куртку, поглубже натянул кожаную шапку с козырьком, прошагал вперёд. Быстрым взглядом окинул отогнанные в сторону автомашины. Убедившись, что его грузовики в их число не попали, облегченно вздохнул и поспешил вернуться в теплый салон.

Подошел молодой милиционер, взял протянутые водителем документы, попросил открыть багажник. Его напарник, пожилой сержант с холодными бегающими глазками, жестом приказал всем покинуть машину. Когда его приказ был выполнен, с брезгливой миной на лице заглянул в салон, ощупал руками мягкие сиденья, карманы чехлов. Не найдя ничего, что привлекло бы его внимание, ни слова не говоря, направился к следующей подъехавшей машине.

Сев на свое место, седоволосый запустил пальцы в пачку с сигаретами, бросил водителю:

– Теперь можешь и поднажать

Однако вырваться из потока машин оказалось делом не простым.

Некоторые водители, несмотря на относительно раннее время (не было еще и четырёх по пополудни), чтобы не испытывать судьбу (на трассах, особенно ночью, нынче не спокойно), спешили на ночлег поближе к посту ГАИ. На встречной полосе вереница машин растянулась на добрых полкилометра, и каждый водитель при малейшем удобном случае норовил вырваться вперёд: не ночевать же, когда до Москвы осталось всего ничего.