Славянин. Синица в руках
Шрифт:
Под самый вечер, когда торг постепенно стал замирать, а толпы людей потянулись к городской черте, к тыльной стороне прилавка подъехал на пустой телеге прежний вятич, с утра торговавший специфическим товаром.
–Как справы, Хотен? – громко спросил напарника.
–Малость расторговался.
–Все на сегодня. Давай складываться, до ночи мне на заимку попасть нужно.
–Чего такая спешка, Воронец?
–Ачейко в кружало приходил. Сказывает, к ночи Радим подъедет, можа новый товар привезть хочет. Поторопись.
Махнув рукой своим, Лиходеев двинулся от палатки прочь. Все что нужно он услышал и теперь нужно пронаблюдать издалека, в какую сторону намылился этот Воронец. Торговцы меж тем, споро сложили товар, и понукая старую лошаденку, оба направились в город. Пусть себе идут, въезд-выезд в Кроме один, так что можно
Самое интересное, что ждать пришлось не долго. Видно и вправду торопился Воронец на встречу с хозяином или кто он там для него был. В этой земле нужно брать серьезную поправку на менталитет аборигенов.
Вятичи, как и все славянские племена, жили родовым строем. Они знали только род, который объединял родственников, а совокупность родов сливалась в племя. Народное собрание племени испокон веков избирало себе вождя, который командовал войском во время походов и войн. Звался он князем. Прошло время, и на начало нашего повествования у племен вятичей власть князя давно стала наследственной. Земля вятичей была обширна и славилась своими богатствами, обилием зверя, птицы и рыбы. Вели они замкнутую полуохотничью, полуземледельческую жизнь. Мелкие деревни в десяток дворов по мере истощения пашен переносились на другие места, где выжигался лес, и земля снова давала хороший урожай, пока не истощалась; тогда надо было снова переходить на новые участки леса и все начинать сначала. Помимо земледелия и охоты вятичи занимались бортничеством и рыболовством. Бобровые гоны существовали тогда на всех реках и речках, а бобровый мех считался важной статьей товарообмена. Помимо этого, местный народец разводил крупный рогатый скот, свиней, лошадей. Племена вели оживленную торговлю. Торговали даже с арабами. Они шли по Оке и Волге, а также по Дону и далее по Волге и Каспийскому морю. В Византию и Западную Европу, везли меха, мед, воск, изделия оружейников и златокузнецов, а взамен получали шелковые ткани, стеклянные бусы и сосуды, браслеты. Местные феодалы, племенные князья, проживали в городищах, ничем не уступающих городам основной территории Руси, а бояре в укрепленных усадьбах походивших скорее на замки, чем на обычные терема с подворьем.
В отличии от других племен на Руси, вятичи смогли сохранить свою самостоятельность и обособленность, и если в других княжествах рядом с родной верой пустила корни и обживалась вера Византийская, то в эти места ей доступ был заказан. Толерантность по отношению к ней отсутствовала напрочь. Уже знали и воочию видели чем пахнет духовная терпимость. В ответ монахи сочиняли такие небылицы про людей живущих на этой земле, что слушая или читая их, у неподготовленного человека уши в трубочку заворачивались. Тот же летописец Нестор описывал нравы и обычаи вятичей: «Радимичи, вятичи, северяне имели одинаковый обычай: жили в лесах, как звери, ели все нечистое, срамословье было у них пред отцами и снохами; браков не было у них, но были игрища между селами. Сходились на все бесовские игрища, на пляски и тут умыкали себе жен, с которою кто сговаривался; имели по две и по три жены. Когда кто умирал, сперва творили над ним тризну, устраивали великую краду и, положив мертвеца на краду, поджигали; затем, собрав кости, клали их в небольшую посудину, которую ставили на столбе при дорогах, что делают вятичи и теперь». Казалось бы, ну какое твое собачье дело? Зачем вмешиваешься в чужую жизнь, норовя все испачкать грязными руками? Следующая фраза объясняет столь неприязненно-критический тон летописца-монаха: «Этих же обычаев держались кривичи и другие язычники, не зная закона Божья, но сами себе творя закон».
В отличие от мордвы и коми, занимавшихся охотой и ушедших в поисках зверя за Волгу, вятичи находились на более высокой ступени развития. Они были земледельцами, ремесленниками, купцами. Большая часть их, селилась не в городище, а на полянах, опушках лесов, там, где имелись земли, пригодные для хлебопашества. Рядом с первой крестьянской усадьбой – починком возникали соседские усадьбы. Их хозяевами были, как правило, повзрослевшие сыновья владельца и другие близкие родственники. Так образовывалось село. А в этом селе, каждый мужчина был прежде всего воином, а уж потом кем-то еще.
Однако Воронец нахлестывая жеребца, уносился все дальше и дальше вдоль реки против течения. Пришлось, понукая лошадей, задать
–Стой! – скомандовал Егор. – Так дальше ехать нельзя. Вычислит.
Соскочил с лошади, стал быстро снимать одежду, при этом инструктируя своих:
–Поедете не спеша. Как только он свернет, я на этом повороте обломлю ветку. Не пропустите примету. А там вам видно будет, если тропа, то по ней и двинетесь, но торопиться не стоит.
Оставшись голым, перекинулся волком, едва слышно рыкнув, при этом заставив лошадей попятиться и заволноваться, припустил по следу. Лис, как всегда, когда батька проделывал этот фокус, отвернулся. Не мог наблюдать, как человек превращается в волка.
Догнать скакавшего на лошади Воронца, Лиходеев даже в своей такой ипостаси никак не мог, но его обостренный нюх вел его как по навигатору. Пробежав версты три, Егор почувствовал, что обоняние ловит знакомый запах не прямо по открытой, поросшей ополицей местности у крутой береговой черты, а уводит в сторону лесной стены. Остановившись, принюхался. Точно! Пригнув нос к самой траве, вдыхая ее ароматы, вернулся чуть назад, кося глазом по кромке, вставшей в рост человека поросли кустов. Стрелы Иван-чая с его продолговатыми листьями пришлось обогнуть, не мог всадник, не примяв растения проехать напрямую. Ага, вот и решение загадки! Едва различимая тропа, прикрытая молодым березняком, скрала след. Лиходеев своими мощными лапами истоптал приствольный круг одной из красоток, потом навалившись своей тяжестью, сломал хрупкое дерево. Теперь-то точно разглядят указатель. Хотя он бы на их месте по темноте в лес не совался. Это у него ночное зрение не хуже человеческого днем, а у них…
Пробежал метров двести и уже издали хорошо различил беспокойный храп и ржание жеребца. Видать животное почуяло приближение зверя и постаралось голосом призвать на помощь хозяина. Конь привязанный уздой к железной скобе, вбитой в ствол сосны, сорваться с привязи никак не мог, а его хозяин отсутствовал. И ведь не побоялся оставить живность на растерзание хищникам. Хотя конечно лето, лесное зверье сыто, а запах двуногого, отгонит многих. Теперь держать нос по ветру и идти по следу.
Лесная прель, примешиваясь к запахам, хорошо оттеняла неприятный дух человека. Запах бесил не в шутку. Отчетливо слыша носом пот Воронца, спрямил движение. Чего он как заяц петляет? Не успел подумать, как передняя лапа с подскока наступила на что-то шаткое. Чисто на инстинкте прижав уши пригнулся. Звук шороха рассеял сомнения, как оста-точное явление его глупости, злой ветер мазнул макушку. Ну ни фига ж себе! Длинное древко пики, спущенной с тетивы, промчалось над ним. На человека ставили, чтоб грудную клетку разворотило. Не подумали, что разумный волк может пройти тропой. Какой разумный? Тупица! Ведь не просто так петляет Воронец.
Запах привел к добротным воротам высокого забора, из-за которого в темени виднелась сложная крыша. Вот и пришли к заимке. Н-да! Перекинулся в человека. Голыш. Небось со стороны смотрится как бледная спирохета. Бррр! А может он просто нудист, и вышел на сон грядущий прогуляться.
Подергал деревянную резную ручку. И не лень же было точить здесь такую красоту? Кто увидит? Ворота на запоре. Кто б сомневался! Выбрал место, насколько позволил участок очищенной земли, как раньше на полосе препятствий, разогнавшись, ступней оттолкнулся от пригнанных досок, подскочил и облокотился на срез. Ничего себе! Подворье освещено как в лучших домах. Светильники установлены часто. Видно пропотел прилично, потому что на белое комиссарское тело, тут же налетело полчище комаров, и ну терзать его по чем зря. У-у! Эсэсовцы! Пейте кровь, ненасытные пернатые вампиры! И ведь не отгонишь. Постарался сосредоточиться на главном.
Выходило так, что под сенью непролазного леса, где нет дороги в понимании цивилизованного человека, только узкие тропки бороздили земную твердь, каждый раз натыкаясь на огромные стволы упавших деревьев, возвышался терем. Да-да, именно терем, казавшийся проросшим из-под земли готовым сооружением с балкончиком, терраской и высоким крыльцом. Он стоял посредине крохотного подворья огороженного добротным забором, убранного и лишенного привычных сопутствующих строений на любой усадьбе. Да и зачем им здесь в этой глуши быть? Нет, он не прав. Вон из-за угла виднеется бревенчатый элемент низкой постройки, скорее всего бани, а рядом вход в подвал. Да, теперь все.