Славянин
Шрифт:
После третьей рюмки вечер пошел по накатанной колее. Друзья и сослуживцы благодарили за совместную службу, за науку, некоторые за то, что имеют возможность топтать землю ногами, а не лежать в ней. Вспомнили первого командира части, погибшего еще в первом чеченском конфликте. Вспомнили дембелей, Семибратова и Монзырева, в свое время оставивших неизгладимый след в жизни части. Помянули погибших товарищей.
Лиходеева на УАЗе доставили домой никакосового. Прощаясь с прежней жизнью, он алкоголем залил печаль по ней. Открыв квартиру, «пьяные дрова» сгрузили на разобранный диван и прикрыв дверь, тихо расползлись
Дав организму прийти в норму, лишь через сутки явился за документами. В коридоре штаба нарвался на Горбыля.
–Как освободишься, зайди ко мне.
–Добро.
Сашка встретил Лиходеева задумчивым взглядом. Тому даже показалось, что мнется Горбыль по-особенному. Такое поведение приятеля никак не вяжется с его характером, сразу видно не знает, с чего начать разговор.
Егор подтолкнул собеседника:
-Зачем звал?
–Николаич звонил. Монзырев.
–И, что?
–Ты в интернет заходишь хоть иногда?
–Иногда. – ответил приятелю в тон.
–Так вот, на этой неделе там один прикол пользуется колоссальным успехом. Фото кинг-конга с гримасой зажмурившегося идиота и сопроводительная записка при нем. Мол так и так, вломился в дом пиндоса, ограбил, и мизансцену украсил тремя трупаками. Отпечатков пальцев, надо отдать должное, не оставил.
–В перчатках работал, значит?
Не обратив внимания на вопрос с подковыркой, подитожил:
–И на том спасибо. Как же ты так подставился?
–А, и хрен с ним! Теперь не на службе, выговорешник разве что на спину повесят, на часть собак фиг спустят, если найдут.
–Все шутишь? Да только есть одна проблема.
–Какая?
–Приходит сегодня по утряне к Монзыреву начальник полиции, кладет на стол перед ним распечатку фото с твоим фэйсом. Только ни с тем, что в интернете, а пропущенным через компьютер. Знаешь, довольно похожим. «Анатолий Николаевич, вы ведь военный в прошлом, – говорит. – Может знакомы с этим человеком?». Ну, посмотрел Николаич. Сказал, что фигурант ему неизвестен. Спросил, в свою очередь, с чего это мент считает человека на фотографиях военным? Тот в ответ: «Видно, – говорит, – что подготовка специфическая. Урка действовал бы по другому. Этот уходя, в сейф гранату на вскрытие поставил».
–Наверное подумал, может снимок уничтожится.
–Во-во. Значит говорит, либо действующий, либо уволенный в запас военный. Разбирается с-сука. Крученый! Монзырев не стал выяснять, откуда ветер дует, мента на примету поставил, не любит он у себя под боком таких ретивых служителей закона, способных предать, да еще и нож шефу в спину сунуть. Позвонил своему человеку в правительство Московской области и выяснил, что за кипеш такой.
–Ну, и…
–Один из убиенных, дитятко богатенького Буратина, накопившего жирок капитала на посреднической деятельности в период кавказских войн, игре на бирже и естественно участвуя в аферах. Еще в начале двухтысячных чекисты вели этого деятеля, имея информацию, что через его руки шли финансовые потоки из Саудовской Аравии, но доказательная база хромала, потом политика в стране поменялась, и он из афериста и шпиона перешел в категорию бизнесменов. Сейчас этот добропорядочный отец семейства рвет и мечет, подключив все связи, разыскивает того, кто отправил сыночка в страну вечной охоты. Так
Лицо Лиходеева оставалось бесстрастным, не выражающим каких либо эмоций. Давно понял, что просчитан. И что, волосы на голове рвать? Хмыкнул все же, пояснил:
–А! Паровозом за амером пристегнул. Третий кто?
–Ну, т-ты даешь, убивец! Третий турок, официально, бизнесом промышляет.
Помолчали.
–Как думаешь, найдет папашка кровника?
–Захочет на свою задницу приключений, найдет.
–Вот и я думаю, что найдет. Только по своим возможностям вы с ним в разных весовых категориях. Он ведь сам к тебе не полезет. Отдаст приказ, проконтролирует его выполнение и забудет. Согласен?
Задумавшись, Лиходеев откинулся на спинку стула, головой прислонился к стене. Его взгляд уткнулся в окно, находившееся за Сашкиной спиной, выходившее на поросшее некошеным сорняком поле, огороженное двумя рядами колючей проволоки и металлической сеткой с КСП по периметру, оборудованному элементами фото- и видеонаблюдения. Казалось тишина, повисшая в помещении, ничуть его не напрягает. Майор пристально наблюдал за мимикой лица ветерана, пытался прочесть на нем полет мысли, но тщетно. Надо было знать Лихого, упертый представитель гомосапиенс, если бы его даже резали по кусочкам, вряд ли узнали больше, чем напечатанных слов в словаре ненормативной лексики народов мира.
Подполковник вдруг встрепенулся. Горбыль уже наблюдал похожие искорки в глазах сослуживца. Ничего хорошего, во всяком случае для противника, они не сулили.
–Саня, может мне самому его навестить, приласкать пулей между глаз?
–Думай, что говоришь? Ну, приласкаешь этого, к рулю станет другой. Арсамирзаевы семейство большое. Кто бы ни пришел, помножить два на два, большого труда не составит. Тем более, семья держит целый штат советников, при современных веяниях, называемый аналитическим отделом. Ничего своим выстрелом не изменишь, разве что фору по времени отыграешь слегка.
–Так, что? Прикажешь всю их семью обнулить, с бабками, внучками и племянницами?
–Ты еще ядерный заряд в центре столицы подорви, чтоб наверняка всех. Если доживешь, вспомнишь о моем предречении. Лет через двадцать-двадцать пять, коренные москвичи будут иметь лица с чертами и мастью людей кавказской национальности, а менты у вокзалов, завидя в толпе белокожую рожу, будут проверять у нее документы, интересуясь целью посещения города.
–От темы уходишь, Нострадамус недорезанный! В России живем, место под солнцем найдется каждому.
–Ну да… Схорониться тебе нужно.
–Что, на Камчатку уехать?
–Могут найти и там. Есть у меня перед тобой должок.
–Пошел ты…
–Егор, можешь послать, но я отлично помню, кто меня полумертвого из горящей БМДешки вытащил, несмотря на то, что она вот-вот рвануть могла. А потом еще армейским лепилам всучил, хоть те и говорили, что все напрасно. Долги я привык платить. Вечером едем к Монзыреву.
–Зачем?
–Узнаешь…
Горбылевская «Камри» съехав с автострады, свернула еще раз, и из потока машин нырнула в тихий район частного сектора, раскинувшегося на дальней окраине города у самой кромки леса. Дома старой постройки чередовались в нем с богатыми особняками деловой элиты.