Славянская Европа V–VIII веков

Алексеев Сергей Викторович

С обоснованием славян на новых землях число заимствований из местных языков резко возрастает. В болгарском это заимствования из греческого и местной народной латыни, а также выразительные «балканизмы» в самой языковой структуре. [1102] В македонском — еще большее число структурных «балканизмов» и многочисленные заимствования из греческого. [1103] Гораздо слабее «балканизация» в сербохорватском языке, но и здесь немало греческих и романских (а также древних германских) заимствований. [1104] Наконец, в языке словенцев присутствуют многие слова романского и германского происхождения. [1105] Все эти заимствования охватывают различные сферы жизни, в том числе повседневной, не ограничиваясь, к примеру, неизбежно пришедшими с христианством церковными понятиями. Скажем, среди болгарских заимствований из греческого — пирон ‘гвоздь’, стомна ‘глиняный (гончарный?) кувшин’, хора ‘люди’ и т. д.; из романского — комин ‘дымовая труба’, маса ‘стол’, сапун ‘мыло’ и т. д. Рост числа заимствований, как и археологический материал, отражает

начало мирного взаимодействия и взаимного смешения народов на балканской земле.

1102

Славянские языки, 2005. С. 73, 97.

1103

Славянские языки, 2005. С. 107–108, 136.

1104

Славянские языки, 2005. С. 147–148, 192–193.

1105

Славянские языки, 2005. С. 229.

VII век беден письменными свидетельствами о славянском образе жизни. Это касается в равной степени всех групп славянских племен. Даже «случайная» информация на эту тему в источниках того времени крайне редка. Византийская «этнография» вместе со всей культурой пришла по сравнению со временами Прокопия и Маврикия в крайний упадок, а латинская еще не родилась. Единственное «этнографическое» упоминание о славянах — ставшая притчей во языцех их «нечистота» в перечне «О недостатках народов», который связывают с именем Исидора Севильского. Ничего, кроме известного еще с VI в. презрения цивилизованного писателя к невзыскательной жизни «варваров», мы из этой заметки извлечь не можем. Нет в ней, кстати, и чего-то специфически антиславянского — парой строк выше Исидор (?) поминает «пьянство испанцев», своих соотечественников, а на первом месте (славяне на предпоследнем) мы наблюдаем «зависть иудеев». Другое дело, что целому ряду «варварских» племен Исидор (?) не подыскал никаких положительных черт. Помимо славян — «жестоким» гуннам, «раболепным» сарацинам, «алчным» норманнам, столь же «нечистым» свевам и «тупым» баварам. У римлян же и у правивших Испанией готов он не нашел отрицательных. [1106] Как бы то ни было, этот памятник позднеантичной мизантропии полновесным источником нам не послужит.

1106

См.: Свод II. С. 355–357.

Итак, при практическом отсутствии письменных свидетельств почти единственным источником данных о материальной культуре и общественном устройстве славян, в том числе и южных, становятся данные археологии. В южнославянском ареале в первой половине VII в. складываются четыре археологические культуры. На севере, за Дунаем, продолжает существовать культура Ипотешти. На землях бывших Скифии и Нижней Мезии развивается попинская культура. В западной и южной части Балканского полуострова древности «пражского типа» в первых десятилетиях VII в. сменились т. н. мартыновской культурой, получившей название по находкам, близким к антскому Мартыновскому кладу. Наконец, на севере современной Албании в ходе взаимопроникновения славян и иллирийцев сложилась уже упоминавшаяся культура Коман.

Волк. Велестинская коллекция

Лицо ипотештинской культуры на протяжении VII в. практически не претерпело изменений — не считая некоторого возрастания доли славян, уже отмечавшегося. Оставшиеся на местах прежнего обитания дунайские словене продолжали хоронить своих умерших по древнему обряду кремации в грунтовых могильниках, с редким инвентарем. [1107] Жители этих мест входили в сложившийся на землях Фракии союз Семи родов во главе с северами. По крайней мере, в IX в. Баварский географ знал «эптарадичей» (Eptaradici; от греческого ‘???? ‘семь’ и ??????? ‘корни’ — «семь корней» [1108] ) к северу от Дуная. Не разделяет дунайских словен («дунайцев») по реке древнерусская «Повесть временных лет», всегда говорящая о них как о едином целом. [1109] Есть все основания полагать, что переход за Дунай не разрушил полностью племенного единства, и союз Семи родов являлся прямым продолжением прежнего дунайского племенного союза.

1107

Седов, 1995. С. 103.

1108

Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники IX–XI вв. М., 1993. С. 13/14. См.: Нидерле Л. Славянские древности. М., 2001. С. 484–485; Rudnicki M. Geograf Bawarski w o?wetleniu j?zykoznawczym.// Z polskich studi?w s?awistycznych. Warszawa, 1958. S. 189; Дуйчев И. Блъгарско средневековие. София, 1972. С. 81–82; Krali?ek A. Der sogenannte Bayrische Geograph und M?hren.// Zeitschrift f?r die Geschichte M?hrens. Br?nn, 1989, Bd.2. S. 229. Ничем не хуже предполагаемое в ряде из названных работ происхождение и от славянского «-родичи» в сочетании с тем же греческим ‘????. Использование греческого или грецизированного самоназвания было бы лишним свидетельством тесных взаимоотношений славян и аборигенов, правда, в этом случае относящимся уже к IX в., когда те в основной массе славянизировались.

1109

ПСРЛ. Т.1. Стб. 6, 10, 11, 25; Т.2. Стб. 5, 8, 9, 18; Т. 38. С. 12, 13, 18.

Основные его центры, однако, теперь располагались к югу от Дуная, где осели северы и другие выселившиеся «роды». На захваченных ими землях ромейского диоцеза Фракия уже с конца VI в. развивается славянская попинская культура. Она сохраняет многие черты преемства с ипотештинской, но имеет и яркие особенности.

Основные памятники попинской культуры найдены на северо-востоке современной Болгарии, в придунайских областях Скифии и Нижней Мезии. Здесь в результате нашествий конца VI — начала VII в. образовалась территория, сплошь заселенная

славянами, без существенных следов туземного населения или присутствия авар. В Нижнем Подунавье (Гарван, Попина и др.) археологами открыты неукрепленные поселения с квадратными полуземлянками. Близ поселений располагались могильники с погребениями исключительно по обряду кремации. Дальше на юг эти приметы славянской культуры уже несколько размываются. В центральных районах будущей Болгарии пришельцы чаще подселялись к местным жителям и использовали их могильники. Вместе с тем и здесь известны как поселения, так и могильники чисто славянского типа. На юге их ареал захватывает долину Марицы, не доходя, однако, до Эгейского моря. [1110] Заселенные славянами земли к югу от гор Гема получили уже в то время название Загорье, или Загора.

1110

Седов, 1995. С. 157–162.

Славяне попинской культуры жили, как и их сородичи к северу от Дуная, в полуземлянках площадью около 12 м². В одном из углов дома располагалась округлая с внешней стороны славянская печь-каменка. Давшее имя культуре селище Попина занимает площадь 3700 м² и включало 63 дома. Переселение «родов» различного происхождения ускорило разложение большесемейного и старого общинного уклада. «Попинская» соседская община состояла из отдельных дворов-домохозяйств. Около жилищ располагались связанные с ними хозяйственные ямы. Кроме того, на некоторых поселениях обнаружены вкопанные в грунт «цистерны» для воды. [1111] Тем не менее еще и в новое время большая семья у болгар распалась не вполне. Ее пережитком оставалась задруга — объединение родственных малых семей в хозяйственных делах. Но даже при распаде задруги малые семьи объединялись в «фамилии», а те — в «роды», наследники древних племен. [1112]

1111

Въжарова Ж. Славянски и славянобългарски селища в Българските земи от края на VI–XI век. София, 1965. С. 115 след.; Гимбутас М. Славяне. М., 2003. С. 140–141; Седов, 1995. С. 157, 162.

1112

Народы зарубежной Европы. Т.1. М., 1964. С. 340–341

Древности попинской культуры включают, прежде всего, керамику. Лепная посуда пражских типов постепенно уходит в прошлое, уступая место ипотештинской гончарной. На попинских могильниках ипотештинские сосуды, часто с волнистым орнаментом, уже в подавляющем большинстве. Но на поселениях преобладает лепная. [1113] Это свидетельствует и о том, что основная масса гончаров-инородцев действительно ушла вместе со славянами за Дунай, и о том, что за Дунаем гончарный круг восприняли сами славяне. Использовали его, однако, в основном для изготовления ритуальной посуды.

1113

Въжарова 1965. С. 183; Въжарова Ж. Славяни и прабългари по данни на некрополите от VI–XI в. на територията на България. София, 1976. С. 9 след.; Гимбутас 2003. С. 140; Седов, 1995. С. 157.

И в попинских низовьях Дуная, и в долине Марицы находили пальчатые фибулы — свидетельство участия племен антского происхождения в заселении земель Фракии. [1114] Одно из антских по корню племен — северы — хорошо известно нам здесь из письменных источников. Впрочем, на Марицу антские фибулы попали вместе со смолянами из западного переселенческого «котла», также включавшего антов. Помимо этого, в поселениях и погребениях обнаружены предметы быта — железные ножи, ножницы, скобы, гвозди, остатки ведер, пряжки, а также украшения из бронзы. Из оружия встречаются только наконечники стрел. В целом металлических изделий сравнительно немного. Мастера по металлу на новых местах были пока немногочисленны, а их ремеслу еще предстояло развиться. [1115]

1114

Седов, 1995. С. 159.

1115

Въжарова 1965. С. 182–183; Седов, 1995. С. 157, 162.

Главными занятиями «попинцев» являлись земледелие и скотоводство. Охота играла вспомогательную роль. Судя по остаткам костей домашних животных, разводили в первую очередь крупный рогатый скот (чуть менее половины стада), далее шли свинья и мелкий рогатый скот. Развивалось и коневодство. Охотились на кабана — излюбленную дичь древних славян, — а также на серн, оленей, туров. Олень среди дичи в среднем даже преобладал, хотя кое-где предпочитали по-прежнему кабана. [1116]

1116

Въжарова 1965. С. 179, 207–223; Седов, 1995. С. 163.

Хоронили своих умерших «попинцы», как уже сказано, по обряду кремации. Прах вместе с оставшимся после сожжения скудным инвентарем (остатки поясного набора, украшения) клали в глиняную урну и зарывали на глубину от 20 до 80 см. Курганов «попинцы» не строили. В более южных областях славяне могли перенимать от местных жителей ритуал трупоположения, но определенных доказательств этому нет. [1117]

Племена попинской культуры, в основном — осевшая к югу от Дуная часть Семи родов. Земля смолян на Марице являлась пограничной между попинской и западно-балканской культурными областями. Таким образом, этнографическое деление южных славян в VII в. не вполне соответствовало описанному выше делению языковому. Скорее — римскому провинциальному делению. Македонские племена в целом не входили в попинскую культуру, охватывавшую преимущественно славян диоцеза Фракия.

1117

Въжарова 1976; Гимбутас 2003. С. 140; Седов, 1995. С. 157–158. О преобладании среди славян кремации умерших позволяет судить случайное упоминание Феодора Синкелла (Свод II. С. 86/87).