Славянская мифология: эницклопедический словарь

Коллектив авторов

В календарных обрядах чаще использовали ветки и дерево Г. В юго-западной Болгарии, в Македонии для бадняка срубали Г., иногда дикую — из-за ее обильного плодоношения, чтобы дом был плодовит и богат. Грушевой веткой полазник шевелил огонь в очаге, произнося благопожелания; хозяйка относила ее в курятник, чтобы куры хорошо неслись.

В Сербии лечили бородавки, нарывы, потерев их плодом Г., после чего выбрасывали на дорогу со словами: «Кто меня возьмет, кто меня откусит, на того болезнь, на меня здоровье». В Г. «забивали» болезнь в дырку, просверленную в стволе; в северной Болгарии под Г., тень которой не падает на другие деревья, лечили бездетных. Чтобы обеспечить себе здоровье на целый год, в Иванов день пролезали через венок, свитый на грушевой ветке.

В.В. Усачева

ГУМНО — площадка для молотьбы (ток) и помещение для хранения снопов; связано в ритуально-магической практике с обеспечением урожая и достатка. Как символ плодородия

и богатства (ср. болг. харман — «гумно, ток», «большой урожай») Г. соотносится с амбаром, ср. рус. пословицы: «Есть на гумне, будет и в суме», «Есть в амбаре, будет и в кармане». Пустое или оставленное Г. связывается с нечистой силой; по польской пословице «из пустого гумна или сова, или дьявол вылетит».

Ритуально-магические действия, совершаемые на Г., в основном относятся к жнивной и новогодней, отчасти весенней обрядности. В разных славянских регионах перед заполнением Г. хлебом помещение кропили святой водой, расстилали в воротах Г. полотенце, клали буханку хлеба и через нее перевозили снопы, чтобы старого хлеба всегда хватало, пока не сожнут новый. Чтобы обмолот хлеба прошел успешно, во время работы на Г. соблюдали ряд запретов, например в Сербии, в Полесье нельзя было пить воду, т. к. считалось, что дождь намочит зерно; запрещалось есть, чтобы жито не поразила головня или мыши не съели зерно.

На Г. совершали ритуальные действия, направленные на обеспечение урожая в наступающем году. На Рождество у сербов Боснии, Далмации, восточной Хорватии и Воеводины на Г. устраивали символическую молотьбу с участием детей, которые изображали животных: кричали и топали, двигаясь по Г. вокруг «стожера». У македонцев в зимние и весенние праздники на Г. совершали ритуалы «кормления ветра», чтобы он дул летом при веянии зерна. В волынском Полесье рождественский ужин проходил на току: хозяин рисовал там большой круг, а в нем — крест, в круг ставили на холсте миску с кутьей, и все домочадцы на ужин «звали Мороз» с целью «задобрить» его. В Славонии под Новый год надевали хлеб на правый рог волу полазнику и гоняли животное по Г. до тех пор, пока оно не сбрасывало хлеб; если вол оставлял на Г. навоз, верили, что год будет плодородным.

Г.
– место обитания демонологических персонажей. У вост. славян это гуменник, гуменный (рус.), гуменнiк и гуменнiха (бел.), а также овинник. Их старались ублажить и задобрить. В быличках гуменный хозяин предстает в разных обликах: человека в белом, старика, барана, журавля. В восточной Польше считали, что на Г. может поселиться «злой» — черт, прилетающий с вихрем, тогда всех в доме ждут несчастья, потери в хозяйстве, смерть людей и т. д. У южных славян Г.
– место сбора преимущественно злых демонов: это крылатые змеи, вилы и особенно вештицы, которые, по сербским поверьям, собираются на оставленном, а также пустом, «подметенном» или «медном» Г. Прилетев на Г. (голыми, верхом на ткацких навоях), вештицы танцуют и договариваются, кому причинить зло. Перед полетом они мажутся чудодейственным составом и приговаривают: «Не на колючки, не на кусты, а на пустое гумно».

У южных славян существуют различные топонимы, связанные с мотивом сбора демонических сил на Г. На черногорском побережье около г. Будвы ровная площадка на горе Спас, где собиралась молодежь, называется Вилино Гумно. На Вознесение девушки и парни танцевали там и пели песни, посвященные вилам.

А.А. Плотникова

Д

ДАЖЬБОГ (др. — рус. Дажьбогъ, варианты — Дажбогъ, Даждъ-богъ) — в восточно-славянской мифологии божество, входившее в состав т. н. Владимирова пантеона. Первое упоминание Д.
– в «Повести временных лет» под 980 г., из которого следует, что местом культа был холм, на холме находился кумир Д. и здесь Д., как и другим богам, приносились жертвы. Наиболее содержательным (хотя и менее достоверным) является фрагмент о Д. во вставке, включенной в перевод отрывка из «Хроники» Иоанна Малалы, находящегося в Ипатьевской летописи под 1144 г.: «По умрьтвии же Феостовъ (др. — греч. Гефест) егож и Сварога наричить и царствова сынъ его именемъ Солнце, егожь наричють Дажьбогъ. Солнце же царь сынъ Свароговъ еже есть Даждьбог». Отсюда следует связь Д. с солнцем и родственные отношения с Сварогом (сын — отец), несомненно связанным с огнем. Третий независимый источник, упоминающий Д.,- «Слово о полку Игореве», в котором дважды говорится о попавших в тяжелое положение русских как о внуках Д.: «погыбашеть жизнь Дажьбожя вънука» и «въстала обида въ силахъ Дажьбожя вънука». Эти контексты дают некоторое основание для понимания Д. как родоначальника или покровителя др. — русского этноса, который в свою очередь может трактоваться как наследие, богатство Д. Не исключено, что именно этим обстоятельством следует объяснять наличие имен собственных типа Дажбоговичь в грамоте XIV в. В более поздних источниках за редким исключением имя Д. выступает в сильно искаженном виде. В списке 980 г. имени Д. непосредственно предшествует имя Хорса (при

этом только эти два имени соединены без союза «и»), который, как и Д. в указанном отрывке, связывается с солнцем (ср. «Слово о полку Игореве»). В том же первом списке 980 г. непосредственно за именем Д. следует имя Стрибога. Эти имена образуют пару и формально (сложное двучленное имя с общим вторым элементом — «богъ» и с формой глагола в повелительном наклонении в первом члене: даж/д/ь-, стри-, ср. простри), и содержательно: оба божества, судя по значению их имен и этимологии, имеют отношение к подаче богатства (бог — богатый) и к его распределению — распространению (простирать) и, следовательно, выполняют вероятную социально-экономическую функцию наделения и распределения богатства, имущества, благ (характерно, что предшествующая пара богов в списке — Перун и Хорс — может по аналогии трактоваться как «природная» — гром/молния и солнце). О широких функциях Д. свидетельствует украинская народная песня, где Д. изображается покровителем свадьбы, встречающим жениха-князя на рассвете (связь с солнцем, восходом), «меж трех дорог»; в другой песне, относящейся к сезонному циклу, Д. высылает соловушку замыкать зиму и отмыкать лето (ср. сходные мотивы в связи с вырием). Ср. мифологизированный образ земного царя в сербской сказке — Дабог и следы этого персонажа в эпических песнях о Марко Кралевиче. Эти факты дают основание для предположения о праславянских истоках имени и образа Д. В качестве отдаленного источника Д. определяется мифологизированная фигура подателя (распределителя) благ, к которому обращаются с соответствующей просьбой в ритуале, в молитве, в благопожеланиях (ср. рус. «дай, Боже…»). Данные мифологии балтийских славян позволяют с еще большей уверенностью говорить о праславянском характере этого божества и о некоторых его особенностях. Как сын Сварога Д. может быть назван Сварожичем. Именно это название упоминается зап. — европ. хронистами.

Лит.: Топоров В.Н. Об иранском элементе в русской духовной культуре // Славянский и балканский фольклор. М., 1989.

В.В. Иванов, В.Н. Топоров

ДАР — один из универсальных способов регулирования отношений внутри коллектива (реже между человеком, потусторонними силами и миром природы); ритуализованная передача некоего предмета от одного лица к другому, а также сам этот предмет. Д. заключает в себе представление о благе (добре) и является материализацией этого блага. Среди разнообразных форм дарения выделяются обмен Д. (т. е. дарение в обмен на Д. или на иные виды ценностей и услуг: работу, похвалу, благопожелание, помощь, ср. рус. дар и отдарок), раздача (разделение) неких предметов, пищи между многими людьми, также потенциально в обмен на некие услуги или обязательства со стороны принимающего (материальные, моральные), и собственно передача Д. адресату. Д. может получать значение жертвы, вознаграждения (угощения, платы или выкупа), может быть магическим средством наделения благом и умножения благосостояния и знаком определенного отношения к адресату.

Основной предмет Д. у славян — хлеб (а также зерно, мука), воплощающий богатство, жизненную силу и долю и в свою очередь представляющий собой «Божий дар», ср. восточнославянское «хлеб — дар Божий». К числу предметов дарения принадлежат также скот, домашняя птица, полотно, одежда, посуда, мед, молочные продукты. Особое место занимают деньги, заменяющие другие предметы дарения или сосуществующие с ними.

Наиболее широкий круг ритуализованных контекстов дара связывает его с мифопоэтическим концептом доли. Сама судьба мыслится как данная человеку Богом, ср. Бог судьбу дает (дарит, наделяет), или полученная от родителей. Дарение как ритуальная форма чаще встречается в семейных обрядах: родинно-крестинном, свадебном и похоронном. Среди иных сфер функционирования Д. отметим обходные обряды, Пасху и Юрьев день, а также многие окказиональные и этикетно-бытовые ситуации.

В мифопоэтическом аспекте с идеей приумножения связывается дарение кому-нибудь первых продуктов или плодов (фруктов, молока, овощей, зерна, меда и др.). Мед (особенно первый), а также первый рой предпочитали не продавать, а дарить, в надежде, что Д. будет способствовать роению пчел. Магический эффект Д. зависел от адресата дарения: первые фрукты с плодовых деревьев дарили многодетной матери или беременной женщине, но никогда старухе или бездетной. На Русском Севере полагали, что если после продажи у бывшего хозяина скот перестал вестись, значит, покупатель похитил навоз, а с ним и «счастье» скота. Избавление от этого могло принести только дарение кем-либо из родственников хотя бы одной овцы.

Д. как жертва занимает особое место в кругу отношений человека с духами и миром природы. Особенно популярным у славян было «одаривание воды», практикуемое в оздоровительных, профилактических, апотропеических целях. Чехи кидали в колодец остатки рождественского ужина, говоря: «Колодец, несем тебе рождественский ужин, чтобы ты нам давал хорошую воду».

Особое место среди жертв занимают Д., приносимые в церковь, а также к различным культовым местам. В Словении дети, первый раз пришедшие в церковь в Страстную пятницу к «Божьему гробу», приносили монету и клали ее перед крестом, сыпали пшеницу на гроб Господень, ставили к алтарю масло. Большой известностью пользовался обычай возлагать Д. (в виде одежды, полотенец, пищи, денег) к почитаемым деревьям, в рощи, к камням, источникам (см. Дерево).