Славянская мифология: эницклопедический словарь

Коллектив авторов

Зубную боль снимал знахарь, прикоснувшись к больному З. рукой, которой задушил крота, или кровью крота (чехи, поляки); с той же целью произносили заговор, обращенный к кроту: «Кротик, ты кротик! Я пальцем своим из тебя всю кровь испускаю и им больные зубы излечаю» (русские): к червяку, который точит З.; к рябине, дубу, бузине. Лечили зубную боль, прикасаясь к больному З. щепкой от разбитого молнией дерева, щепкой или сломанной веткой от рябины, осины, бузины, дуба, произнося заговоры, а потом щепку или ветку прикладывали к стволу, передавая зубную боль растению. В заговорах обращались к луне с просьбой вылечить или защитить от зубной боли: «Князь молодой! Рог серебряный, рог золотой! Пусть занемеет мой зуб, как у мертвеца!»

В.В. Усачева

И

ИВАН

КУПАЛА (Иванов день) (24.VI/7.VII) — одна из главных дат славянского народного календаря, совпадающая с церковным праздником Рождества Иоанна Крестителя. В народной традиции соотносится с днем летнего солнцеворота, симметричного в годовом круге Рождеству (как времени зимнего солнцеворота), с которым И. К. объединяют общие мотивы и обрядовые действия. Как и Рождество, Иванов день считается временем откровения тайн природы, когда растворяются небеса и земля, «играет» или останавливается солнце, начинают говорить растения и животные, вода становится чудодейственной и целебной либо превращается в вино и т. п. Основное содержание обрядности этого дня представляет собой сложный комплекс ритуальных действий и верований: 1. сбор растений, украшение зеленью домов, дворов, людей и домашнего скота; 2. хождение к воде, купание, обливание водой, сплавление по реке венков и трав; 3. разжигание костров, игры и хороводы возле них, символическое уничтожение в костре нечистой силы, перепрыгивание через огонь; 4. выслеживание и отпугивание ведьмы; 5. ночные бесчинства молодежи.

Ритуалы с зеленью — один из самых устойчивых (общеславянских) элементов обрядности И. К. О сборе трав, плетении венков, опоясывании полынью в этот день сохранилось множество средневековых свидетельств. В ряде мест выход за целебными травами был особым образом ритуализован. В Болгарии молодежь шла во главе с опытной женщиной; при сборе трав исполнялись обрядовые песни; прямо в поле плели большой венок, через который пролезали для здоровья все участники обряда. Ходили за зеленью до восхода солнца, так как считалось, что целебные свойства растений сохраняются до освящения их солнцем. По болгарским верованиям, с этого дня в зелени уже нет злых духов, поэтому ее можно заготавливать. У южных славян и в Карпатах был широко известен обычай гадать по этим растениям: их подвешивали на ночь под крышей дома, а утром каждый из домочадцев проверял, сохранил ли свежесть или завял его букетик (последнее было предвестием болезни и смерти).

Действия у воды и с водой (умывание, обливание, купание, гадания по брошенным в воду цветам, венкам или банным веникам т. п.) известны в ритуалах И. К. у всех славян, но в разных местах они приурочены к разным моментам праздника. У болгар принято было купаться на рассвете И. К. сразу после сбора трав. Поверье о том, что в ночь накануне И. К. вода становится благословенной, известно в Словении. У восточных славян обычно купались на рассвете, когда «купальский» костер полностью догорал. Вообще во многих местах купание в реках разрешалось только с И. К., когда вода якобы становилась особенно чистой и здоровой.

Возжигание «ивановских» костров — центральный акт обрядности И. К. в украинско-белорусской зоне и у западных славян, а также в Словении и Хорватии. Огни жгли накануне И. К. (поздним вечером и часто до самого утра) за селом, на выгоне, на холмах, у реки либо на границах села, на развилках дорог и т. п. Целью жжения костров чаще всего считалось «сожжение ведьмы». Материал для костра готовили заранее. Молодежь стаскивала со всей округи хворост, старые метлы, бочки, колеса и т. п. либо собирала дрова по дворам: многие хозяева считали большим грехом не дать чего-нибудь для ивановского костра. В Полесье в костре сжигались чучело «ведьмы», купальское деревце, метлы, старая обувь, конский череп и т. п. Считалось, что к обрядовому костру должны были выйти все женщины села; не пришедшая обвинялась в «ведьмарстве». Над углями догорающего костра молодежь прыгала, чтобы защитить себя от нечистой силы, болезней и порчи. Не догоревшие остатки (угли, пепел, головешки) использовались как магическое средство повышения плодородия: их разбрасывали по полям, садам и огородам.

У южных славян ритуалы разжигания костров (развитые в Словении и Хорватии) по мере продвижения на восток теряют свою силу и практически сходят на нет в восточной Сербии, Болгарии и Македонии. В Болгарии лишь в некоторых областях

жгли общесельские костры и прыгали через них для здоровья или для избавления от насекомых. В р-не Варны старались в ивановскую ночь добыть (способом трения) так называемый новый огонь, от которого разжигали домашний очаг во всех домах.

В ночь накануне И. К., по народным поверьям, ведьмы особенно активизируются: отбирают молоко у коров, вредят хлебным полям, делая в них «заломы», летают на шабаш, похищают небесные светила. Люди в эту ночь не только оберегали свое хозяйство от них, но и старались их выследить, распознать и обезвредить. Для этого, например, кипятили на купальском костре воду, в которой варили цедилку (полотно для процеживания молока) с воткнутыми в нее иголками, считая, что это причиняет ведьме нестерпимые боли и вынуждает ее явиться к ивановскому костру, чтобы просить о пощаде. Замеченных возле костра мелких животных (лягушек, мышей, кошек) ловили и бросали в костер, считая их воплощением ведьмы (Полесье).

Именно в эту ночь, как полагали в народе, можно было наблюдать необычные явления: «раскрываются» небеса, все растения склоняются к земле и лишь одна, самая целебная, травка стоит прямо; если ее сорвать и дать бесплодной женщине, то та вскоре забеременеет; вода в источниках перестает волноваться и замирает; звезды спускаются на землю; подземные клады выдают себя свечением или выходят на поверхность; зацветает папоротник и др. чудесные растения; «играет», «танцует» или «купается» солнце.

Лит.: Тавлай Г.В. Белорусское купалье. Минск, 1986; Климець Ю.Д. Купальська обрядовiсть на Укра"iнi. Ки"iв, 1990; Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов (XIX — нач. XX в.). М., 1979. С. 228–252; Толстая С.М. Материалы к описанию полесского купальского обряда // Славянский и балканский фольклор; генезис, архаика, традиции. М., 1978. С. 131–142; Виноградова Л.Н., Толстая С.М. Мотив «уничтожения — проводов нечистой силы» в восточнославянском купальском обряде // Исследования в области балто-славянской духовной культуры: Погребальный обряд. М., 1990. С. 99–118.

Л.Н. Виноградова

ИГЛА, булавка — в народной культуре предмет-оберег и одновременно орудие порчи.

И., воткнутые в одежду, служили оберегом от всякого зла и нечистой силы. В Полесье И. втыкали в стену, на которой сновали, в полные веретена и клубки ниток, когда шли сновать в чужой дом, в полотно во время тканья. Поляки верили, что И., купленную на найденные деньги, надо носить в шапке, т. к. она приносит счастье, а И., которой шили одежду для покойника, положенная в посевное зерно, защитит будущие посевы от воробьев. Как оберег И. использовалась во всех «опасных» ситуациях: при рождении ребенка, на свадьбе, на похоронах, во время болезни.

Посещавшие роженицу женщины в подол своей рубашки втыкали И., чтобы не принести в дом болезни и порчу (бел.). И. втыкали в край занавески, за которой стояла кровать роженицы (морав.), в ее одежду, если она выходила из дома (пол.).

И. клали под постель новорожденного, чтобы его не испортили и не подменили злые духи (пол.), втыкали в рубашечку (рус.), подкладывали под подушку ребенка от бессонницы (о. — слав.).

Распространенным оберегом на свадьбе были булавки и И., иногда без ушек, И. с красной ниткой или новые, И., воткнутые острием вверх или крестообразно (рус., бел., полес.). Во время свадебного пира И. втыкали в пол, чтобы колдун не наслал на молодых порчу. Польской невесте подруги на девишнике заплетали косу, вплетая в нее множество И. и булавок.

В похоронном обряде И. втыкали в одежду умершего, клали в гроб (в. — слав., словац.). Чтобы покойник не стал «ходячим» или вампиром, считалось, что надо колоть И. (терном, ножом) ему лицо, ухо, шею, живот (серб.). В Болгарии И. с красной ниткой втыкали в белый платок, вывешенный на дверях дома, где лежит умерший, что должно было облегчить ему дорогу на «тот свет».

При первом выгоне скота на пастбище среди прочих апотропеев использовалась и И. (серб.). От сглаза и порчи прикрепляли И. к хвосту или к рогам коровы (полес.), вплетали в гриву коня (бел.); вбивали в рог коровы, у которой ведьма отбирает молоко (пол. мазур.); пропускали молоко испорченной коровы через цедилку с девятью (или тремя) воткнутыми в нее И. Если масло долго не сбивалось, бросали в маслобойку И. (бел.).