Славянская мифология
Шрифт:
Змия Македоница! Зачем ты, всем змиям старшая и большая, делаешь такие изъяны, кусаешь добрых людей? Собери ты своих теток и дядей, сестер и братьев, всех родных и чужих, вынь свое жало из греховного тела у раба (такого-то); а если ты не вынешь своего жала, то нашлю на тебя грозную тучу, она каменьем побьет, молнией пожжет. От грозной тучи ты нигде не укроешься: ни под землею, ни под межою, ни в поле, ни под колодою, ни в траве, ни в сырых борах, ни в темных лесах, ни в оврагах, ни в ямах, ни в дубах, ни в норах…
Сова.
Олицетворением огня является и Огненная птица (сказочная Жар-птица) — воплощение бога грозы. Из ее раскрытого клюва вместе со звуками грома сыплются перлы — искры молний.
Огонь и Вода соединяются в образах Купалы, Коляды, Огненной реки.
Многочисленны мифологические образы живой воды и живого огня. О живой воде существовал миф, общий всем индоевропейским народам. Живая вода исцеляет раны, наделяет крепостью, возвращает жизнь. В славянской мифологии возникло еще одно противопоставление: «вода живая» — «вода мертвая». «Мертвая вода» иногда называлась «целющей»: она заставляет срастаться вместе рассеченные части мертвого тела, но еще не воскрешает его. Она исцеляет труп, т. е. делает его целым, но оставляет мертвым, пока «живая вода» не возвратит ему жизнь. Так, в народном эпосе рассказывалось о том, что убитых героев сначала окропляют «мертвой», а потом «живой водой» — так в самой природе первые дожди, сгоняя льды и снега, как бы стягивают рассеченные части матери-земли, а следующие дают ей зелень и цветы.
«Живая вода» в славянской мифологии — то же, что и «бессмертный напиток» амрита (санскрит), амброзия (греч.) или нектар. Выпив кубок амриты, боги становились бессмертными, вечно юными.
В индоевропейской мифологии дождь нередко уподоблялся крепким опьяняющим напиткам. Шумное проявление небесных гроз связывали с действием, производимым на человека опьянением: как человек, напившийся вина, становится склонным к ссорам и дракам, так боги и демоны, являющиеся в дожденосных тучах, опьяненные амритой, отличаются буйством и стремлением идти на битвы; в завываниях бури и раскатах грома слышатся их воинственные, враждебные голоса.
Мифологический персонаж «Огненная Мария» связан с богом-громовником Перуном (в христианстве — Ильей-Пророком) и его спутниками — духами весенних гроз.
Н. К. Рерих. Змиевна
БЕЛОБОГ — ЧЕРНОБОГ
Верование в Белобога и Чернобога было некогда общим у всех славянских племен, о чем свидетельствуют уцелевшие географические названия и народные предания. Память о древнем Белобоге долго сохранялась в белорусском предании о Белуне, который изображался старцем с длинной белой бородой, в белой одежде и с посохом в руках. Его почитали как подателя богатства и плодородия. Согласно поверьям, Белобог является только днем и выводит на дорогу путников, заблудившихся в дремучем лесу.
Прилагательное «белый» (Бел-бог) значит «светлый», «ясный». Этот эпитет мы находим в выражениях «белый свет» и «белый день». Белобога называли Аполлоном, Свентовидом (Святовидом) — богом дневного, весеннего, ясного неба, а затем владыкой неба, который не только блистает солнечным светом, но и борется с темными тучами. С именем Белобога сочеталось понятие дневного света — солнца. Святой, по убеждениям древних славян, — это светлый, белый, ибо сама стихия света есть божество, не терпящее ничего темного,
ТЕМНЫЙ — СВЕТЛЫЙ, ЧИСТЫЙ — НЕЧИСТЫЙ
Слово «чистый» однозначно со словом «светлый» и совмещает в себе понятия небесного сияния и святости: небо чистое, небо очищается. Не случайно у славян очищение было религиозным обрядом, в соответствии с которым они прыгали через зажженные костры (очищались огнем) и омывались ключевой водой. Огонь при этом служил символом небесной молнии, вода — символом дождя. Позднее обряд получил значение нравственного очищения от грехов. Как весенняя гроза выводит из-за туч яркое солнце, прочищает небо, так действием огня и воды прогоняются от человека темные, враждебные, демонические силы.
МУЖСКОЕ — ЖЕНСКОЕ
Это противопоставление часто выражается наличием в мифах двух одноименных персонажей: Див — Дива, Род — Рожаница, Суд — Суденица. Будучи ясным и понятным в применении к живым существам, определение мужского и женского начал представляет большие трудности для предметов бесполых. Конечно, мужской и женский род оказали несомненное влияние на их мифическое олицетворение. Часто одно и то же понятие могло принимать форму и мужского, и женского рода. Это колебание заметно прежде всего в обращении к Солнцу.
Первоначально солнце в мифологии славян было женского рода. Затем, соединив с понятием солнца плодородящую силу, древний славянин то сливал идею творчества с самим актом рождения и потому наделял верховное светило женским родом, то смотрел на него как на божество, которое само не рождает, но своими лучами оплодотворяет Мать-сыру землю, и уже та производит все из собственных недр, т. е. олицетворял солнце в мужском роде. Народная загадка той поры «Красная девушка в окно глядит», отгадкой которой было «солнце», подтверждает версию о том, что солнце — красная девица было женского рода.
В русском сказании, в котором солнце олицетворялось в женском образе, говорилось о том, что в декабре месяце, когда зима поворачивает на лето, солнце наряжается в праздничный сарафан и кокошник, едет в теплые страны, а на Иванов день (24 июня) выезжает из своего чертога навстречу своему супругу Месяцу, пляшет и рассыпает по небу огненные лучи. Этот день полного раскрытия творческих сил летней природы представлялся днем брачного союза между Солнцем и Месяцем, причем Месяц считался мужем богини Солнца.
В некоторых сказаниях Луна, согласно с женской формой этого слова, выступала как супруга Солнца, следовательно, Солнце было мужского рода. С тех времен и появилась у славян пословица «Солнце — князь, Луна — княгиня». Еще скифы почитали Луну в качестве сестры и супруги Солнца и называли ее «Солнца», окончанием «а» подчеркивая ее женское начало. (Этим названием скифский бог Солнца роднится с греческим сребролуким Аполлоном, а богиня Луны — с его сестрой Артемидой.)
В сербских сказаниях солнце представляется молодым, красивым юношей, который живет в солнечном царстве, восседает на златотканом, пурпурном [174] престоле, а около него стоят две Девы — заря утренняя и заря вечерняя, семь судей (планет) и семь вестников, летающих по свету в образе «хвостатых» звезд. Тут же и лысый дядя Солнца — старый Месяц.
174
Пурпурный (красновато-фиолетовый) цвет — в древности широко применялся для окраски тканей природным красящим веществом.