Славянские шутки (О нелегкой жизни украинских националистов)
Шрифт:
Встав в боевую фехтовальную стойку, казак поднял шашку вверх. Раздался треск разрываемой материи, и над казаком заголубело холодное зимнее небо. Взглянув вверх, он увидел, что шашка прорезала над головой тент. Чертыхнувшись, казак аккуратно вложил ее в ножны, подобрал с пола автомат и тихо уселся на свое место, догадавшись, что в его вмешательстве нет никакой необходимости.
Тем временем Петро удалось оттащить от отца Пафнутия. Мурзик, пыхтя, поинтересовался:
— Почему ты на него накинулся? Кто это?
— Фотокорреспондент
Пафнутий промолчал, но глаза его сверкнули злобой…
Палата была переполнена. Койки стояли так тесно, что даже для стульев не было места. В дальнем углу лежали Петро с Мурзиком и Пафнутием. Нечипурло выгнали из больницы сразу после осмотра, и теперь он участвовал в разборке завалов, которые устроили украинские артиллеристы, на протяжении многих месяцев посылавшие снаряды в город, населенный мирными людьми.
Кровать Петро стояла между койками Пафнутия и Мурзика. Москалюк лежал на животе и, в зависимости от настроения, то шутил с грузином, то ругался с попом. Расплющенное прикладом ухо последнего было приклеено к голове пластырем, а левый глаз сиял свеженалитым синяком.
Мурзик, осторожно переложив свою забинтованную ногу в более удобное положение, сказал:
— Эх, как все хорошо вышло! Я даже не мечтал о таком. Поваляемся в больничке, нас обменяют, и я укачу отсюда подальше…
— Ага, размечтался, — повернул к нему голову Петро. — Как только обменяют, нас тут же засунут в какое-нибудь штрафное подразделение и отправят воевать в самую задницу. Но это потом. А сначала специалисты из службы безопасности изломают о нас несколько десятков стульев…
— Фигу им всем! — ответил Мурзик. — Я контракт подписывал на год. Через двадцать дней он закончится, а продлевать его я не стану…
— Чихать они хотели на твой контракт. Вон, с Россией тоже контракты на газ заключают. Потом ни черта не платят, а газ тырят. Что твоя бумажка по сравнению с этим?..
— Но я не гражданин Украины. Я грузин!
— Чихать они хотели и на твое носатое грузинство…
Пафнутий поднес руку к уху, потрогал его и, скривившись от боли, произнес:
— О-о-ох, помоги мне, царица небесная…
Петро тут же повернул голову к святому отцу и радостно заметил:
— Дьявол тебе поможет! Вилами!
Дверь открылась, и в палату вошел Сергей. Он окинул взглядом помещение, увидел койку Петро и направился к ней. Подойдя, Сергей поискал взглядом стул и, не найдя его, уселся в ноги к Пафнутию. Поп недобро блеснул глазами, но ничего не сказал. Петро, посмотрев на Сергея, спросил у него:
— Ну, что тебе еще от меня надо? И так всю жизнь испортил…
— Я просто пришел проведать, — ответил Сергей и улыбнулся открыто.
Он вытащил из кармана два небольших апельсина, поискал глазами место, куда можно было бы их положить, не нашел и опустил фрукты на одеяло
— Держи вора! Эта бородатая сволочь апельсин слямзила!
Сергей рывком приподнял край поповского одеяла, вырвал фрукт из воровской руки и тут же отдал оба апельсина Петро. Затем, усевшись на прежнее место, вынул из очередного кармана большую шоколадную конфету и молча протянул ее Пафнутию. Святой отец взял предложенное лакомство, развернул обертку и поблагодарил Сергея:
— Спасибо тебе, добрый человек! Господь тебя не забудет.
— Он тебе все припомнит, — добавил Петро и обратился к Мурзику, — Эй, Кот, лови!
Москалюк бросил апельсин за спину. Мурзик ловко поймал фрукт, сказал: «Спасибо», и тут же начал его чистить. В палате запахло цитрусами. Пафнутий тем временем запихнул в рот всю конфету и стал, урча, наслаждаться ее вкусом.
Петро, с ненавистью глядя на Пафнутия, дождался, пока тот проглотил конфету и после этого спросил:
— Доел?
— Слава богу, — ответил поп довольным голосом и повернул голову к Москалюку.
Это стало его ошибкой.
— На тебе на закуску! — крикнул Петро, бросая в Пафнутия второй апельсин.
Фрукт с глухим стуком врезался в правый, ранее здоровый, глаз святого отца. Голова Пафнутия с криком откинулась на подушку. Сергей, проследив взглядом за упавшим на пол апельсином, встал с койки и подобрал его. Петро, злобно рассмеявшись, заметил:
— Хорошо пошел! Теперь морда будет симметричной. С двумя одинаковыми бланшами…
Сергей, опять усевшись в ноги к Пафнутию, спросил у Петро:
— Что тебе этот пожилой человек сделал? Зачем ты с ним так?
— И я тоже удивляюсь, — присоединился Мурзик, продолжая, как ни в чем не бывало, есть апельсин.
— Огрубела душа у Петрика, — раздался вдруг голос отца Пафнутия. — Своего духовного пастыря возненавидел… А за что? За то, что я сфотографировал бесовский символ на его седалище? Так я хотел использовать фотографию в назидание другим прихожанам…
— Заткнись, паскуда! — вскричал Петро.
— Правду не заткнешь! — мстительно ответил святой отец.
Мурзик, поперхнувшись апельсином, закашлялся. Сергей, встретившись с ним взглядом, рассмеялся. Грузин, прочистив горло, тут же присоединился к нему. Отсмеявшись, Мурзик спросил у Москалюка:
— Так это твоя задница была на фотографии? Ха-ха-ха!
— Ну хватит, хватит, — вмешался Сергей. — Да не виноват в этом Петро. Просто захотелось нам его немного проучить. Он же таким заносчивым был! А мы основательно напились. В этом состоянии грань между шуткой и издевательством совершенно утрачивается. Так вот и вышло…