Славянский камень
Шрифт:
По задумкам, сурово беспечным.
«Я всегда была рада людям помочь
Боль терпела, если так надо.
Но надеждой понять стало телу невмочь -
При глумлении не было слада.
Я несу свои воды, чтобы Каспий дышал,
Сколько я на веках повидала:
Стенька Разин ночами в моем теле рыдал,
За княжну, что его умоляла.
Что видала, уж лучше тебе не видать,
Когда сильные верные руки
Об
Обращаясь в совместные муки.
Сколько юных сердец русских дружин
Я в себе от татар схоронила,
От Батыевских ран совершивших почин,
Бережливою матью хранила.
И татар и монголов лежат племена
На душе моей жалкою тенью.
Лучше было, что б цвели имена,
Песни девичьи лились к веселью.
Что мне слышится глухо? – стон от любви,
Где Тубе в моей дочке тонула
Как от гибели той от себя отвести
Вину, что нелепо пригнула?
Как мне верилось – придет Человек
Поочистятся в светлые воды.
Волгоградом закончил Сталинградский набег
И последние в жизни – про воды.
Потерплю, потерплю. Смогу рассказать
Про поход, ставший былиною:
Богатырская Игоря дружная рать
Проходила в Кавказ серединою.
Шли по мне на легких ладьях
За богатством Кавказа немереным.
Вышли в море – на всех парусах
Поспешали курсом проверенным.
Тем хазарам доверился Игорь вполне –
В возвращении покой из похода.
Был обманут, гнев мучил вдвойне,
За запрет в совершении прохода.
И дружина сильна и меч навострен,
Шла разгрузка добра от Кавказа,
Когда множество стрел, взявши небо в полон -
Посекли тела воинов сказа.
И назад – не моги, и вперед им нельзя
Остается ждать, умирая.
Игорь князь, доской в крови скользя,
Клял хазаров, что, словом играя,
Льва в западне, но с добычей в зубах,
Обрекали в голодные муки.
До кагана – собрался Кавказ в доспехах
А по устью – хазарские луки.
Выбор есть – други верно с тобою умрут
Непокорно, в пути голодая.
Или сколько сердец метко стрелы проткнут,
Целя в двери заветные рая,
Где Перун, незабвенный помпезно встречал,
Всех за руку ведя на пирушку.
Умереть за судьбу каждый воин мечтал -
Пир горой и в усладу подружку.
Князь на подвиг друзей не зовет,
Он томим тяжкой мыслью, другою,
Он дружину
Что на помощь прибудет зимою.
2.
Что поесть?! – Будем тянуть до зимы.
Отвели си ладьи дальше в море.
Затаились, затихли, повернувши кормы
По ветру, кулаки, опустивши в укоре.
Благо соль на борту, рыбы – полный поднос,
Бочки в трюме с водой и мукою.
«Протяну», – думал князь, но русский авось
Неустроен сегодня к покою.
В думе князь о стране, дом за Доном лежит:
Воевода ли верный оставлен?
Древлянин премудрый напасть поспешит?
Гонцом наказ в срок доставлен?
Друг евошный славный ратник Степан,
По совету и бою опора,
Князю дал по плечу, повернул свой колчан,
Начал часть по-уму разговора:
«Дума есть у меня, если помнишь мой ход
Как хранил я купцов караваны?
От набегов хазар, был нелегкий поход
Долго мучили гнойные раны.
Только молод я был, был горяч, справедлив
Силу мерил ответом на силу…
Вот однажды, заказ палачу возразив,
Для себя отодвинул могилу.
Вынул я из петли мужа редких людей,
Что свободу волей считают,
Жизнь, неся на грошах – «не детей, не плетей»,
Жизнь – разбою предпочитают.
Был разумен тот пес, да не пес вовсе он –
Караван обнесет без убытка…
А в ватаге – закон, дисциплине – поклон,
«Выбыл» тот – если совесть чуть прытка.
Войско беглых сынов,
Род и племя, которым забыто,
Жило дружно про меж Каспия рвов,
Что в сплетение сложно нарыто».
В те пора славный Каспий активно «дышал»,
То вода поднималась, то падала,
Падь болот – для разбойников сущий причал,
Место – вольная жись преподала.
«Звалось войско казачьим, говорили как мы,
Мужа звали при них атаманом.
Занесло меня к ним вихрем судьбы,
Гостем был на ужине званом.
Вот и мечу к нему свой след проложить -
Наказать неразумных хазаров,
И с ним вместе, внезапно, с тылу зайтить,
Дать возможность разгрузки товаров».
Смолвил князь удалой, просветлевши лицом:
«Верный ратник Степан, вся надежа
На тебя, дашь сигнал – сам я сяду гребцом!
Бой закончим, где Белая Вежа».