Славянское реалити-шоу

Бондаренко Андрей Евгеньевич

Егор зажёг и закрепил на каменных стенах подземелья с десяток долгоиграющих – более длинных – факелов из сосновых корней, повесил на бронзовые крючья три имеющихся в наличие светильника. Генка и Сеня пристроили в дальнем углу столового помещения деревянное ведро с пушистой невысокой ёлкой, украшенной, за неимением фабричных игрушек, жемчужными нитями, золотыми диадемами и браслетами, неровными кусками жёлто-розового янтаря.

– Очень даже уютно и симпатично получилось! – горячо одобрила Санька. – Жаль только, что серпантин и мишуру не из чего сделать, да и соответствующая случаю скатерть отсутствует…

Новогодний стол был плотно заставлен изысканными праздничными разносолами и угощениями.

По середине гордо красовался большой чугунок с очень крепкой и наваристой, чуть сладковатой ухой из карасей и линей, высушенных на русской печи без единого грамма соли. Рядом с ним стоял медный казан, наполненный просяным «пловом», от души сдобренным мелко рублеными кусками копчёной гусятины и утятины. Аппетитно дымилась большая сковорода с упитанным жареным зайцем, только сегодня попавшим в волосяную охотничью петлю. Глиняные блюда и глубокие тарелки были до краёв заполнены всякой разностью: ржаными крохотными блинчиками, кусками свежеиспеченного хлеба, солёными грибами, квашеной капустой, мелко порезанной репой, пареным горохом, мочёной брусникой и крупной бордовой клюквой. Отдельно стояла глубокая миска с «селёдкой под шубой» (Сашкино творчество), где слои мелко натёртой свеклы чередовались со слоями кусочков вяленой плотвы и крупно порезанного репчатого лука. С напитками, правда, было немного скромнее: традиционный ягодный компот, охлаждённый чай, настоянный на сушёных лесных травах и, наконец, семилитровая баклага, наполненная неким странным напитком, приготовленным изобретательным Симоном Брауном. Сеня гордо именовал эту подозрительную тёмно-коричневую жидкость «пивом», но при этом долго и нудно объяснял извиняющимся тоном:

– Хмеля-то нашлось совсем мало, и тот дикий, не сортовой…. Да и корень Иван-чая плохо заменяет сахар. Поэтому вместо пшеницы пришлось использовать сухой горох, он, по идее, лучше должен бродить…. Не, я ручаюсь, что небольшой градус будет присутствовать! Какой же Новый год без спиртного?

Генка Федонин очень осторожно, стараясь не пролить ни капли, разлил «пиво» по глиняным (для мужчин) и эмалированным (для дам) кружкам, по подземному помещению тут же распространился специфический и очень сильный запах.

– Кошмар какой, честное слово! – недовольно высказалась Вера Попова, демонстративно зажав нос пальцами, украшенными многочисленными золотыми кольцами и перстнями, и бросая в сторону собственного супруга гневные взгляды. – Воняет, как прямо не знаю где! Это же надо было додуматься – вместо пшеницы использовать обычный горох! У некоторых мальчиков наблюдается какая-то чрезмерно извращённая сообразительность…

– Если не нравится, так и не пей! Остальным достанется больше! – тут же жёстко отпарировал Симон. – И вообще, беременным барышням алкоголь вовсе не полагается, если уж на то пошло…

– Как это – не полагается? – шутливо возмутилась Санька. – Полагается, да ещё как! Это я вам как доктор говорю. Если, конечно, по чуть-чуть…. Гена, раздавай народу кружки! Егора, как старший по воинскому званию, провозглашай праздничный тост! – внимательно посмотрела на часы, конфискованные у неизвестного мёртвого диверсанта – любителя гранатомётов: – Господа и дамы, сорок секунд остаётся до Нового года. Разбираем ёмкости, разбираем! Дедушка Платон, вот ваша, хватайте!

Егор поднялся со своего берёзового чурбака, взял кружку в руки, внимательно посмотрел на притихших соплеменников, откашлялся и выдал просимый тост:

– Ну что, братья и сёстры, все в сборе? Вижу, что Аркаша отсутствует. Думаю, что он просто испугался поднятого вами шума и временно спрятался от греха подальше…. Ладно, начнём без него. Поздравляю, дорогие мои, с наступающим Новым, две тысячи двадцатым годом! Что же вам пожелать? Во-первых, чтобы

дети родились крепкими и здоровыми! – перевёл взгляд на жену. – Кстати, уважаемая госпожа гинеколог, нет ли предположений, кто там у кого народится: мальчики, в смысле, девочки? Нет? Жалко…. Да Бог с ним, мы всем будем рады! Во-вторых, желаю вам всем в наступающем году остаться в живых и не торопиться – преждевременно переселяться на райские небеса. Или – в благословенные Райские Кущи? Ладно, проехали…. И, наконец, в-третьих, о главном. Пусть Господь нам пошлёт, как можно быстрей, свободу! Очень гадко это – ощущать себя пошлым подопытным кроликом…. Да здравствует – Её Величество Свобода! Мы обязательно прорвёмся! А всякие разные гады и сволочи не пройдут! Но пасаран, братья и сёстры! Ура!

Все вскочили со своих мест, дружно сдвинули кружки, зашумели, отведали Сенькиного горохового «пива», опустились обратно на табуретки и с аппетитом приступили к трапезе…

Праздник уже был в самом разгаре: громко звучали легкомысленные и удалые застольные песни, под которые влюблённые пары самозабвенно танцевали-толкались в пещерной тесноте.

«Пиво то у Симона крепким получилось, хотя и из гороха!», – расслабленно отметил про себя Егор, нежно обнимая в танце заметно пополневшую талию жены. – «Захмелел я что-то, даже на душе потеплело…. А расслабляться-то и не стоит, не те нынче времена…».

– Внимание, господа славяне! – дурашливо замахала рукой Санька, неожиданно высвободившись из супружеских объятий. – Сейчас мы с командиром исполним для вас, в качестве новогоднего подарка, ясен пень, очень коротенькую, но весьма поучительную песенку. Егор Петрович её сам сочинил года три назад, она даже и называется в тему: – «Новогоднее танго»! Он будет петь, а я ему подыграю – как смогу…

Сашенция схватила бронзовую дровяную пилу, прислонённую к стене пещеры рядом с ёлкой, упёрев один конец полотнища пилы в пол, крепкой рукой ловко согнула металлическое полотнище – наподобие охотничьего лука. В другую руку она взяла – в качестве смычка – длинную трёхгранную бронзовую кочергу, объяснила заинтересованным зрителям:

– Честно говоря, милые друзья и подруги, эту замечательную вещь надо исполнять под дуэт скрипки и альта, да, думаю, и под бронзовую пилу должно получиться…. Главное, чтобы от души! Егора, ты что, стесняешься? Давай, спой! А вы, славяне, чего молчите? Хлопайте, хлопайте!

Раздались громкие и дружные аплодисменты, зазвучали приветственные крики:

– Просим! Просим, командир! Давай, наяривай!

– Тишина! Тишина! – Егор успокаивающе поднял руку вверх, бесшабашно подмигнул жене: – Давай, Шурка, тряхнём стариной…

Санька уверенно провела гранью кочерги по узкому торцу бронзового полотна, пещера тут же наполнилась мелодичными чарующими звуками, Егор негромко запел:

Лишь – искорки в глазах. Да ночи – аромат. Её прекрасней нет. Кого ты не спроси. И я тону в словах. Любви – покорный раб. А танго танцевать Она идёт с другим…. И вот уже звучит, Тот колдовской мотив…. Поёт моя печаль, Пока ещё светла. Она танцует с ним, Глаза слегка прикрыв. А на его плече – Дрожит её рука…. Его рука скользит, По трепетной спине…. Душа моя хрипит, И корчится от боли. И тоненький стилет, Что спрятан в рукаве, Проснулся, и незримо – Жаждет крови…. А музыка – звучит, Прекрасна и нежна…. Она меня несёт, Баюкает и дразнит. Летает серпантин, Мелькает мишура. В разгаре – Новогодний этот праздник…. Летает серпантин, Мерцают зеркала…. В разгаре этот – Новогодний праздник…. Она была вас всех – Прекрасней на земле…. А серпантин – Обычная бумага. Тот мёртвый господин, На узенькой скамье. Он так любил – Нездешний танец танго. Тот мёртвый господин, На узенькой скамье. Он так любил – Нездешний танец – танго….