След из тайги

Бурлак Вадим Никласович

Василий огорченно развел руками:

– Не пью. Завязал. А для хороших людей не взял – соблазна испугался.

– Алкоголик, значит, – Фагот презрительно сплюнул и почесал бородку. – От работнички собираются в бригаду – пьянь да рвань.

– Зато ты у нас кандидат наук, – хихикнул Генка. – Недоделанный профессор.

– Ты мое образование не тронь, – неожиданно взвизгнул Фагот. – Я играл в оркестре Большого театра, стал доцентом консерватории! И всего сам… Слышишь?! Сам добился!

– А теперь такой же бич, как и мы.

– Заткнись,

Геха, не трожь мою боль своими вонючими лапами.

– Это у меня вонючие лапы?!

– У тебя, желтомордый…

Генка не выдержал и кинулся на Фагота. Но тот успел пригнуться и двинуть противника головой в живот. Генка тут же схватился за солнечное сплетение. Этого Фаготу показалось мало, и он ударил Генку коленом в пах. Тот охнул и повалился на землю.

Василий хотел было вскочить, но Семен остановил его:

– Сиди, не твое дело. Сами разберутся. Мужики ошалели: без выпивки пятый день. Пусть чуток выпустят дурь друг из друга.

Двое, что пришли с Фаготом, так же равнодушно наблюдали за своими товарищами. Тем временем Генка поднялся на ноги и, матерясь, ринулся на Фагота. На этот раз бородач не смог уклониться от удара. Хрипя и ругаясь, Генка и Фагот схватились за поленья. Неизвестно чем бы закончилось дело, если б Семен не гаркнул на них и не пригрозил лично расправиться.

Пока Фагот и Генка умывались в реке, к костру подошли еще двое. Поздоровавшись, сняли рюкзаки и зачерпнули кружками из котелка.

Один принялся жаловаться:

– Ох и крепко прикипели в этом году шишки к дереву. Бил, бил кедр колотом по «морде», аж кожа со ствола слезла, а шишка не идет, зараза.

– «Мордой» мы называем выбоину на кедре – след от удара колотом, – тихо пояснил Василию Семен. – А колот – это во-он та штуковина, – и он указал на тяжелый деревянный молот, валявшийся возле рюкзаков.

С реки вернулись Генка и Фагот.

– О! Красавчики! – хлопнул себя по бокам Семен и пальцем показал на опухшие, в ссадинах, лица Генки и Фагота. – Два неразлучных друга – Ален Делон и Марчелло Мастроянни. В следующий раз, если схватитесь за деревяхи, одному и другому потроха отобью.

К вечеру у костра собралось человек двадцать. А Мурат, которого все ждали, так и не приехал.

– Будем ужинать всухую, – вздохнул Семен.

Загремели кружки и котелки, застучали ложки. Двадцать уставших человек молча ели кашу и запивали чаем. Не было привычного у таежного костра веселья. Лишь изредка обменивались с соседом словом.

К Василию подсел невысокого роста паренек, снял вязаную шапочку и повернулся лицом к костру. Василий чуть не выронил кружку… Это была девушка лет двадцати. Она поправила волосы и засмеялась.

– Чего глаза таращишь? Не ожидал? Василий смутился:

– А вы… Вы тоже в этой бригаде?

– В бригаде! – с вызовом ответила девушка. – Будем знакомы: Ольга.

Почти месяц Серега Треф, изнывая без дела, жил на даче мрачного, неразговорчивого Мурата. Выходить

из дому не разрешали, чтобы не увидели соседи. Целый день Серега валялся на диване, смотрел телевизор и читал журналы. Несколько раз пытался завести разговор с Муратом, но тот отделывался незначительными фразами: «Не знаю», «Не мое дело», «Жди». И Серега ждал, сам не зная чего. В одном он был твердо убежден: просто так одевать и кормить его никто не будет. За все придется отрабатывать.

Наконец пожаловал Славик. Он приехал с двумя тяжелыми чемоданами, оставил их в коридоре и, прежде чем поговорить с Серегой, пошептался с Муратом. Потом раскрыл один чемодан и достал несколько бутылок коньяка, банки с икрой и крабами. Мурат тем временем поспешно собрался и, не прощаясь, исчез.

– Вот теперь поговорим, – похлопывая Серегу по плечу, проговорил Славик.

– Кажется, начинаются дела, – Серега кивнул на столик с бутылками. – Прямо как в кино… детектив.

– А мы и есть актеры. Актеры самого реального жанра. Короче, сегодня тихонько отдыхаем, а ночью – на станцию, и гоп-гоп на Москву. Билеты у меня в спальный вагон. Так что поедем с комфортом. В купе нас только двое. Вообще-то не люблю тихоходный транспорт, но хозяин запретил иметь дело с авиацией. Сам понимаешь, паспорта предъявлять надо.

– Я так и не понял, что мне делать в Москве и тем более с тобой, – Серега выжидающе посмотрел на приятеля.

– Видишь ли, хозяин волнуется, а действительно ли у моего друга Трефа есть в Москве интересующие его связи. Может, он впустую обласкал тебя.

– А ты, значит, вроде контролера при мне?

– М-да, – замялся Славик. – Что-то вроде этого.

– Так-так, я выложу вам своих дружков и стану ненужным, лишним свидетелем? И тогда можно меня… – Треф подмигнул Славику и провел пальцем по горлу.

Славик сделал протестующий жест:

– Серж, если ты не доверяешь мне, выкладывай, какие нужны тебе гарантии. Вернемся – передам хозяину или сам ему скажешь.

Серега задумался:

– Пока не знаю. А нельзя встретиться с твоим хозяином до отъезда?

– С нашим хозяином, – поправил Славик.

– Пусть будет с нашим…

– Нет, нельзя, он далеко.

– А что будет, если я откажусь ехать?

– Серж, ты же не маленький, сам понимаешь. Хозяин огорчится, а это значит…

– Это значит, – перебил Треф, – хозяин от огорчения пришьет меня за милую душу.

– Эх, Серж, Серж, – Славик хлопнул приятеля по спине. – Я же тебе говорил, что всякой уголовной ахинеей не занимаемся. У хозяина достаточно тугие карманы, чтобы для этого нанять какого-нибудь придурка.

– Хрен редьки не слаще, а мне не легче, от какой падлы в спину занозу поиметь. Еду. Это я так, лирику напустил, – Треф хитро сощурил глаза. – А ты, кажется, говорил, никакой уголовщины – одна калинка-малинка да черемша. Аи да малинка… Потрохами чую: золотишко есть у хозяина, если так основательно готовится его в Москву переправить.