След крови. Шесть историй о Бошелене и Корбале Броше
Шрифт:
«А ведь это может быть любой из них, – подумал Гульд. – Тот хрипящий нищий с отвисшей челюстью. Те два крысолова. Или даже вон та старуха с увешанным куклами поясом – какая-то ведьма, я уже видел ее раньше. Всякий раз она является на место убийства и теперь готова взяться за очередную куклу, одиннадцатую, – помнится, я допрашивал ее шесть дней назад. Да и волос на подбородке у этой карги достаточно, чтобы принять ее за мужчину. Или вон тот темнолицый незнакомец, в доспехах под роскошным плащом, с великолепным оружием на поясе; не исключено, что убийца – он. Наверняка какой-нибудь чужеземец, у нас никто не пользуется ятаганами с одним лезвием. Так что преступником запросто
– Скажи его величеству, что у меня есть список подозреваемых.
Стуль Офан издал кашляющий звук, который вполне мог выражать недоверие.
– И еще передай королю Сельджуру, – сухо продолжал Гульд, – что я счел его придворного мага довольно полезным, хотя у меня есть к нему еще много вопросов, и я ожидаю, что означенный чародей приложит все усилия, чтобы дать на них ответ.
– Да, конечно, – хрипло проговорил Стуль Офан. – Я к вашим услугам, сержант, если король прикажет.
Он повернулся и направился к ожидавшему его экипажу.
Гульд вздохнул. Список подозреваемых – легко сказать.
«Сколько магов в Скорбном Миноре? Сотня? Две сотни? Сколько среди них действительно одаренных и могущественных? А ведь нельзя сбрасывать со счетов еще и тех чародеев, что постоянно прибывают сюда на торговых кораблях и возвращаются затем восвояси. Кто же убийца: чужеземец или кто-то из местных, ступивших на путь зла? Высшее колдовство способно совратить даже самый мирный разум. Или это некая несчастная тень вырвалась на свободу из какого-нибудь полуразвалившегося кургана? Нигде вроде бы в последнее время не копали строительных котлованов… Хотя кто его знает. Надо бы уточнить у ровняльщиков. Вообще-то, вряд ли здесь замешаны тени: это, так сказать, не в их стиле».
Колокола яростно зазвонили и смолкли. Нахмурившись, Гульд вспомнил приказ, который он отдал молодому капралу.
«Проклятье, неужели парень понял меня буквально?»
Эмансипор Риз сидел в тесном, полупустом в это время зале таверны «Пряность». От дымного очага, на котором готовили завтрак, воняло рыбой. Он пристроился за стоявшим отдельно круглым столом у задней стены и коротал время в обществе Зануды и Крыги, которые продолжали заказывать все новые и новые порции эля по мере того, как время приближалось к полудню. Отвращение, которое Эмансипор обычно испытывал к этим портовым крысам, таяло с каждой кружкой, полной пенящегося напитка. Он даже начал прислушиваться к разговору собутыльников.
– Трон под Сельджуром всегда шатался, – говорил Зануда, почесывая бочкообразную грудь под покрытым пятнами соли камзолом, – еще с тех пор, как жекки захватили Стигг, а он не решился на вторжение. Теперь у нас по другую сторону пролива орда дикарей, а Сельджур не способен ни на что, кроме пустых угроз. – Он отыскал вошь и, внимательно рассмотрев ее, бросил в рот.
– Не такие уж они и дикари, – медленно цедя слова, возразил Крыга и потер щетину на массивном подбородке, щуря маленькие темные глазки. – Они не просто какая-то там орда, эти жекки. У них имеется целый пантеон, набитый духами, демонами и прочим, а их военный вождь во всем, кроме планов сражений, отвечает перед старейшинами. Так что, возможно, он не столь уж и прост, учитывая его успехи, – в конце концов, Стигг пал всего за сутки, и одному Худу ведомо, какой магией вождь владеет. А уж если еще и старейшины…
– Мне все это неинтересно, – прервал его Зануда и махнул измазанной в жире рукой, словно бы отгоняя
– Во всем виновата знать, которая заковала город в кандалы, – не унимался Крыга, – и Сельджур вместе с ней. И никому не легче от того, что единственная его наследница – распутная девка, готовая переспать с каждым чистокровным аристократом в Миноре. Я уж молчу про жрецов, которые только и умеют, что предрекать конец света и молоть прочую чушь. Так что дело плохо, но не в одном лишь Скорбном Миноре. Во всех городах мира творится то же самое: выродившиеся правящие семейства и безмозглые завывающие жрецы – классический случай дележки власти и богатств за счет простого народа, который бредет, спотыкаясь, будто мул под ярмом.
– Нам нужен король, у которого хребет покрепче, – буркнул Зануда. – Только и всего.
– Точно так же поначалу говорили люди в Кореле, когда тот напыщенный капитан, Безумный Эфес, узурпировал трон. Однако скоро уже никто ничего не говорил: все были мертвы или даже хуже того.
– Исключение лишь подтверждает правило…
– Только не в политике.
Двое спорщиков хмуро уставились друг на друга. Затем Зануда толкнул Крыгу в бок и обратился к Эмансипору:
– Что, Манси, снова работу ищешь? – (Оба портовых завсегдатая ухмыльнулись.) – Не везет, похоже, с тобой хозяевам. Да хранит Госпожа Удача того несчастного, кому хватит глупости тебя нанять, – нет, я вовсе не имею в виду, будто на тебя нельзя положиться.
Крыга улыбнулся шире, показав неровные гнилые зубы.
– Может, Худ сделал тебя своим вестником? – предположил он. – Тебе никогда такое в голову не приходило? А то чего только на свете не бывает. Нынче мало кто из прорицателей умеет читать Колоду Драконов, поэтому наверняка не определить. Повелитель Смерти выбирает себе кого хочет, и тут уж ничего не поделаешь.
– Крыга верно говорит, – заметил Зануда. – Ну-ка, вспомни: что стало с твоим первым работодателем? Я слышал, утонул в собственной постели. Полные легкие воды и отпечаток ладони поверх рта. Худов дух, ну, однако, и смерть…
– Сержант Гульд докопался до истины, Крыга, – буркнул Эмансипор, уставившись в кружку. – Люксор ввязался в рискованную игру с неподходящими людьми. Гульд достаточно быстро нашел убийцу, и этот урод несколько дней болтался на крюке, прежде чем выложить, кто дал ему такое поручение.
Он сделал большой глоток, воздавая почести окаянной памяти Люксора. Зануда наклонился вперед, и его налитые кровью глаза блеснули.
– Ладно. А что со следующим, Манси? Коновал сказал, что у него лопнуло сердце. Представляешь? А ведь совсем молодой парень, он тебе в сыновья годился.
– Ага, а еще он был настолько толст, что мог опрокинуть экипаж, если не сидел посередине, – проворчал Эмансипор. – Уж я-то знаю – сам не раз затаскивал его туда и обратно. Так что удивляться не приходится. Я всегда говорил, что твоя жизнь такова, какой ты делаешь ее сам. – Он допил остатки эля в память о несчастном толстяке Септриле.
– А теперь вот еще и торговец Балтро, – сказал Крыга. – Я слышал, убийца забрал его потроха и язык, чтобы никто не смог заставить его душу говорить. Ходят слухи, будто на место происшествия прибыл придворный маг короля, вертелся у Гульда под ногами, мешал ему работать.