След ласки
Шрифт:
– Так он же меньше моего рюкзака!
– Ничего не меньше. Больше получится. Сейчас за счет верхнего и нижнего подвесов все как надо уложим. Смотри, как я это делаю и учись. Все самое тяжелое вниз не клади, распределяй. Потом ты же все это не постоянно с собой таскать будешь. Сейчас только довезти. Свитер на себя. Исподнее на себя. Под горку.
– Виктор Андреевич, зачем вы его мне купили? Это же мужское!
– Зато теплое и удобное. Если тебе так, до жути, принципиально, вытачки на титьках сама потом прошьешь, а гульфик выпорешь. И цветочек еще вышить можешь. Марш в спальню, облачайся сразу. Сапоги резиновые сюда давай. Что можно внутрь набьем, остальное вокруг разложим. Без сапог в Чечне никак. Грязища там глиняная, липкая. Стельки войлочные, обе пары пока внутрь клади. Теперь этот флакон поглубже запихивай, меньше вонять будет.
– Что это? – Ольга принюхалась, и ее аж, перекосило от резкого запаха. – Даже через упаковку не продохнуть.
–
– Какие вши?! – Ужаснулась девушка.
– Крупные и злые. Не расслабляйся. Обзавестись легко, зато вывести намучаешься. Водку тоже по сапогам. Это – валюта. Как и сигареты. Через нее там многое можно сделать, что просто так нельзя. Молчи, что она у тебя есть. Используй с умом. Пополняй запас при возможности. Теперь распихивай мелкие вещи и трамбуй. Фонарик этот, жучок, туда же. Эти аэрозольки желтые в аптечку. Который террамицин, их два одинаковых, сразу обрабатывать все ссадины, чиряки или если на гвоздь встанешь. Местность там нехорошая, гнилая. Необработанное вовремя заживает долго. Если в полевых условиях и что серьезное получилось, входное, а если есть и выходное отверстие, тампоном прикрой, а вокруг забрызгай. Он через кожу впитывается, свое дело отлично делает. Мы, когда в тех краях пребывали, в нашей части сержант был. Ветеринар по гражданской профессии. Он нас всех и научил этими препаратами пользоваться. Ему посылки из дома слали. А эти два баллончика Зоомиколь называются. Это противогрибковое. Ноги обрабатывать меж пальцев и ступню, если мокнуть и болеть начнут, чтоб не охрометь. Шикарная вещь, на себе опробовано. Не смотри, что ветеринарные препараты. На людях отлично работают. Там еще порошок в стеклянных пузырьках. Где ранку или ссадину глубокую присыпать, чтоб не мокла. Можно в рот по щепотке, когда горло болит. На медиков надейся, но и сама не расслабляйся. Аптечка. Кружка. Шапочка. Перчатки теплые. Две бутылки пластиковых, одну с водой, другую пустую в боковые карманы. В пустой бутылке в крышечке прожжено отверстие, туда пропущена трубка от медицинской капельницы. Изюм,курагу, орехи ты купила. Правильно. Порежешь потом меленько, смешаешь и в колбаски скатаешь. Три батончика шоколадных. А это у тебя что?
– А это два крючка вязальных. Тонкий и толстый. И спицы. Парни говорили, там базары есть. Ниток куплю, свяжу по-быстрому, если надо будет, хоть носки хоть шапочку.
– Хитра бабья кровь! А теперь сюда смотри. – Тренер развернул плотную тряпицу. – Здесь три метательных ножа. Мои. Проверенные. Они для тебя предпочтительнее. На место прибудешь – тренируйся с ними регулярно. Руки у тебя слабоваты. Исправляй это дело. – Завернул ножи обратно. – А вот тебе основной твой нож. Это Вишня. Удачно он сегодня нам подвернулся. Не смотри, что небольшой. Металл хороший. Дурной, киношный тесак тебе не по руке будет. Пока уберем подальше, потом на разгрузку приспособишь. Там крепежки под нож удобные. Я смотрел. Кстати, надевай опять свою куртку, разгрузку же надо под тебя подогнать. Это даже не Выдра, как у меня была, а типа нее, лучше, функциональнее. В Кикимору ее завернем. Это все тебе в дороге не потребуется. В нижний подвес пойдет. Верхним подвесом перестегнем коврик мой, самошивка строченая с пенопластовой крошкой. Лежать тепло и не промокает. Мне он уже не пригодится. Отвоевался я, получается. А вот это – тренер протянул Ольге очень толстую и растрепанную тетрадь в прозрачном пакете – мои записи по снайпингу. С курсов и потом, что сам писал с первоисточников. Почерк, надеюсь, разберешь. Как минутка свободная выпадет, бери и зубри, помнишь – не помнишь, как по новой. От корки до корки. От этого сохранность твоей дурной башки зависеть будет.
Когда утрамбовали все вещи, Ольга приподняла поклажу за лямки и охнула.
–Тяжело.
– Ничего. Здесь провожу. А дальше разберешься. Сама захотела, не ной теперь. А сейчас давай из твоей куртки камуфляжку делать. Расстилай на пол. У нас есть йод и зеленка. Красота будет. И на балкон пока выкинем, пусть выдохнется.
Тренер давал последние наказы и рекомендации. Писал короткие инструкции и требовал выучить их потом наизусть. Время промчалось слишком быстро. С кухни сногосшибательно пахло свежей выпечкой. Три противня маленьких пресных лепешечек-подорожничков тоже вынесли на балкон, чтоб остыли. Попробовать дали, а остальное с собой. Такая выпечка долго лежит. ( Если есть экономно) Жена Виктора Андреевича очень переживала. Наварила, нажарила и напекла в дорогу столько всего, пришлось в отдельную тряпичную сумку складывать. Тренер попросил соседа с машиной, чтоб тот проводил их до вокзала. Сам он еще раз глотал свои таблетки и поехал в парадной военной форме. Ольга – в размалеванной под камуфляж расстегнутой куртке.
– Мать-то не приедет провожать? – спросил тренер, заранее поморщившись, видимо представил такие проводы.
–
– Эх, и шальная ж, ты, голова! – вздохнул и замолчал надолго, нарочно глядя только в окно. – Пиши хоть иногда.
Уже перед самым вокзалом Виктор Андреевич приказал:
– Башку банданой прикрой. Эх, остричь бы тебя! Нечего бабьими космами в дороге светить.В сумерках за парнишку сойдешь. И на месте поначалу – тоже.
***
Вторая платформа была забита военными и провожающими. Отсюда, с Придольска, пойдут два вагона. Один со срочниками, другой с контрактниками. Их подцепили к проходящему военному эшелону. Дальний конец платформы, где находились срочники, был оцеплен, туда не пропускали. Зато перед вторым вагоном было многолюдно, пестро и шумно.Кто-то пел. Кто-то из провожающих женщин, причитая, плакал. Кто-то, молча, обнимался напоследок. Отправляющиеся, в основном взрослые, все старше 20. Одетые разномастно. Кто с крутым модным выпендрежом, кто в стандартный камуфляж. Виктор Андреевич нес РД сам, несмотря на протесты Ольги, что ему же нельзя тяжелое поднимать. У нее в руке сумка с провизией в дорогу. Но тренер, молча, чуть набычившись, шел вперед и присматривался к свеженабранным контрактникам. Он явно кого-то искал. И нашел. Пятеро взрослых мужчин его возраста стояли тесным кружком и курили. Вещи сложены в середину. Причем расположились они грамотно. Аккурат напротив закрытых еще дверей вагона. Рядом с оцеплением военных.
Виктор Андреевич поздоровался. Представился. И добавил:
– Кандагар.
И незнакомцы ему ответили.
–Герат.
–Джелалабад.
–Кандагар.
–Хост.
И он попросил:
– Шурави, присмотрите мне, пожалуйста, в дороге за девочкой. – и посетовал – Своих, городских афганцев я знаю, а с района, извиняйте, шурави.
– За какой девочкой?
– За этой, вот. – Мотнул головой себе за плечо. И снял РД. Мужчины немедленно расступились, чтоб он смог добавить его в общую кучу, и спросили сразу вдвоем:
– А это девочка?
– Дочка?
– Ученица. – коротко пояснил тренер.
– А учил чему?
– Снайперскому делу.
– Даже так?!
Ольга была немедленно, оценивающе, всеми этими мужчинами осмотрена с головы до ног. Видимо сочли, что собрана довольно грамотно. Ольга старалась свое беспокойство не показывать. Но внутри девушку ощутимо потряхивало.
Поговорить бывшим сослуживцам довелось буквально пару минут, как разнеслось зычное:
– По вагонаааам!
Успели только обняться на прощанье. Загрузились оперативно. Ольге даже подержаться за свои вещи не дали, мужчины сами занесли. Сами на третью полку закинули. Заняли третий от проводницы отсек и два места напротив. Ольгу посадили к окну. Подальше от посторонних глаз и рук. Сказали, что вторая полка ее. Предложили выбрать которая. Ольга хотела сразу туда залезть, не пустили. Только куртку сняла, свернула, положив в изголовье. Поезд быстро миновал город, и теперь за окном было практически темно. Ольга продолжала всматриваться в темноту. Попутчики негромко переговаривались. А один, сидящий напротив, вторым от окна, смуглый, усатый, седой через волос, продолжал очень внимательно рассматривать Ольгу. Она уже давно чувствовала на себе этот изучающий взгляд. Наконец, не выдержала, посмотрела ему в темные, лукавые глаза и спросила напрямую:
– Что-то не так?
– Да, вот, никак понять не могу что у тебя на голове. Платок… не платок, бандана… не бандана…
– А! – улыбнулась она. – Сейчас покажу. – И сняла головной убор, раскладывая на столике. Это у нас ребята в клубе придумали. Многие себе нашили. Удобно. И просто. Квадрат. Камуфляжка из тонкого трикотажа. Длина одной стороны примерно равна окружности головы, на три угла шьются петельки из резинки. На один – пуговица. Если так закрепить, – она вновь надела свою тряпочку на голову, закрывая лоб до бровей, – то два конца сзади свисают в роспуск. Или можно, как я, наперекрест, подобрать волосы. Или можно еще вот так: за один свободный конец на лицо, зацепив за ту же пуговицу. Получается как маска, если пыль или где не надо, чтоб запомнили.
Одни глаза только и остались. Попутчики оценили. Потом из домашних запасов дружно собрали обильное дорожное застолье. Ольга первый раз видела, как пьют третий тост. Стоя. Молча. Сурово. Не чокаясь. Она водку не пила, но поднялась вместе со всеми. Потом посидела еще немного, догрызла силком врученную ей кроличью ножку и полезла к себе наверх. Вагон начинал гудеть разговорами все громче и громче. Видимо, не только в их полукупе ужинали со спиртным. Где-то вдалеке всерьез ругались. Ольга постепенно задремала и проспала всю ночь, периодически просыпаясь от шума. Слева за переборкой дело дошло до драки. Вдалеке несколько раз недружно порывались спеть. Дальше первого куплета выходило плохо. Целый вагон контрактников едущих на войну еще та веселая компания. Она старалась вниз не спускаться. Только поесть. В туалет попутчики ее непременно водили под конвоем.