След смерти
Шрифт:
– Особенно не обольщайся! Знаю я тебя, фифа! Интересно, что скажешь на то, что он на звонки не отвечает? Почему? Его точно повязали, и не без твоей помощи. Тоже мне, строит из себя королеву!
– Да не отвечает он потому, что с Максом в реанимации, а там нельзя пользоваться телефоном. Вот выйдет оттуда, и ты сразу дозвонишься!
Я вдохновенно врала, лишь бы отсрочить задуманное им действо, которое не предвещало ничего хорошего. Дико болела голова. Хотелось пить. Единственное, о чем я молила Бога: чтобы не терять больше сознание.
Митяй встал,
Комната была довольно просторная. Скорее всего, деревенская горница. Но особой чистотой не отличалась. Лавки, стол, кровать, а подальше в углу настоящая русская печь.
Когда я была маленькой, мои родители ездили к бабушке в деревню помогать сажать и собирать картофель. И брали меня с собой. И как было тогда нам, девчонкам, уютно и тепло на этой печке. Особенно когда уже приближались заморозки и печку начинали подтапливать. А как пахли пироги, которые бабушка пекла! Все эти воспоминания пронеслись в моей больной голове.
Но тут в глубине печки с лежанки я услышала какое-то шевеление. Я попыталась присесть. Не совсем было удобно созерцать это в лежачем состоянии. Не с первого раза мне это удалось. Точно! Там на печке кто-то есть!
– Эй, кто там на печке?
В ответ ничего не последовало. Вот это да! Ну не домовой же там! Эх, были бы руки свободны! Как качественно связал! И пошевелить не удаётся. Да-да, ещё бы на ноги встать и подойти да и разглядеть – кто же там, в конце концов! Но шевеление прекратилось. А я, прислонив голову к холодной стене, ощутила блаженство. От прохлады стены стало немного легче. Но ненадолго. Потому что в это время увидела, что из-под печки на меня смотрит настоящая крыса.
Терпеть не могу этих зверушек. Мышки очень даже симпатичные, но крысы!!! Тем более учёные проводили исследования и пришли к выводу, что они имеют очень развитый интеллект. И вот подумай, Танюша, что у этой мерзавки в данный момент на уме? А может, она голодна? И ждёт не дождётся, как от кого-нибудь откусить часть тела? А может, она не одна? И на печке целая семья возится? Но ведь были случаи в Англии, когда крысы накидывались на новорожденных детей. Одно утешает, что я не только что на свет родилась. Хотя тоже спеленута, как новорожденный!
Господи! Многие бы удивились сейчас, что я, та самая Татьяна, которая не боится вступить в противоборство со многими преступниками, – и вдруг испугалась какой-то крысы!
Крыса поглядела на меня умными глазками, но, видимо, сочла, что толку от меня мало. И быстро засеменила в чуть приоткрытую дверь сеней. Я выдохнула. Да, пожалуй, нужно оглядеться, но для этого хорошо бы было встать на ноги. На это у меня ушло ещё минут пять. Выглянув в окно, я увидела заросший высоким сорняком двор. И на улице тишина была нетрадиционная для деревни. Не было ни звука домашней птицы или скота, лишь чирикали воробьи.
Я попыталась передвигаться прыжками, но мне это не удалось. Хорошо, что делала свои попытки, опираясь плечом на стенку. Но даже это не помогло.
– Ох ты какая шустрая! Да тебя надо, как собаку, на цепь привязывать! Ничего у тебя не получится! Щас!
И он опять выскочил из избы. И через минуту опять ввалился, неся в руках ржавую собачью цепь с ошейником. Я передёрнулась, представив, что этот мерзкий аксессуар он пристроит на моей шее. Ну да, так и есть! Он с поганенькой улыбкой и начал это делать, зацепив конец ошейника за крюк. Но когда начал пристраивать ржавую железку к моей шее, у меня расстегнулась пуговица, слегка оголив мою грудь. Он засопел, глаза его затуманились, а его рука медленно потянулась к следующим пуговицам. Одна, вторая… Он застонал. Но третья ему почему-то не поддавалась. Он рванул её что есть силы в остервенении. Начал расстегивать брюки. Вот уже и их спустил. Господи, только секса мне не хватало с идиотом!
– Подожди! У меня тоже давно не было! Развяжи меня, ты ведь хочешь со мной поиграть в ролевые игры? Ну давай же скорей! А ополоснуться здесь негде? Не хотелось бы в грязи…
Я с придыханием тараторила, не давая ему вставить ни слова. Он обалдел, и его руки начали развязывать мои ноги, расчищая путь к своей победе. Верёвки не поддавались. Он вытащил из валявшихся джинсов нож и быстро разрезал их. Затем, видимо, решил добавить себе кайфа, начал слегка водить им по моей открытой груди и разрезал лифчик. Всё это сопровождалось таким шумным дыханием и стонами, что меня чуть не стошнило.
– Ну давай, мерзавка, слушайся меня! Поиграем! Ведь ты должна меня слушаться! Ведь теперь я – твой хозяин! Захочу и душу твою возьму! Ну, кричи сильней, ведь тебе тоже приятно такие ласки получать от хозяина? Ну?
Господи! Да ты недалеко ушёл от своего друга-алкоголика! А Митяй продолжал свою вакханалию, начал стягивать с меня брюки.
И тут позади нас раздался старческий кашель.
– Митькя! Чтой-то тут? Чо делаете? Мою пенсию ищете? Вот и я думаю, куда она делась? Хорошо хоть вы приехали, ищете. Я уже замаялась её искать! Куды делась – ума не приложу!
Митька медленно выпрямился, грязно выругавшись.
– Что гришь? Ниче не слышу! Ты мне погромче кричи-то! Ай забыл, что уши у меня плохо работают!
Господи, ты точно существуешь! Я никогда в этом не сомневалась. Это он прислал мне ангела в образе старушки.
– Ты… это… погоди! Потом продолжим! Щас я её куда-нибудь спроважу. Бабка не слышит ни фига и из ума выжила.
И он навёл относительный порядок в моём костюме и натянул на себя брюки. А бабка продолжала квохтать.
– Чавой-то вы поразделись? Жарко? Ну да, лето ведь, жара! А я вот мёрзну! Кровь старая, не греет. А молодая была! Ох и горячая!