След смерти
Шрифт:
Сколько она так пролежала?
У нее очень болела голова. Невозможно было сказать, где именно болит – череп пульсировал весь целиком, и Эшли боялась, что малейшее движение сделает ей еще хуже.
Не смотря на боль, Эшли решилась открыть глаза, но ничего не поменялось – ее окружала кромешная тьма.
Страх усилился. Она явно была не в больнице.
Где я?
Она догадалась, что ее, вероятно, накачали транквилизаторами, и с новой силой
Как я здесь оказалась? Почему я ничего не помню?
Эшли пыталась взять себя в руки, но паника брала верх. Тогда она напомнила себе, как она однажды выкарабкалась из-под огромной волны, которая сбила ее с доски и утащила на океанское дно. Паника ей не помогла – бороться с такой волной не было смысла. Нужно было сохранить спокойствие и переждать. Нужно было позволить себе чувствовать страх, но пропускать его сквозь себя отстраненно, чтобы начать действовать, как только волна сойдет.
Сейчас она заставила себя поступить так же. Она ничего не видела и ничего не помнила, но это не означало, что она была совсем беспомощна. Для начала она решила сесть.
Игнорируя беспощадный молот боли в голове, Эшли оттолкнулась от пола локтями и придала своему телу вертикальное положение. Когда боль немного утихла, она ощупала себя в темноте. Ее юбка и топ по-прежнему были на ней, лиф и трусики – тоже. Пропали только туфли. Она лежала на тонком матрасе, настолько коротком, что под босыми пятками она чувствовала шершавый деревянный пол.
Заметив какие-то странные ощущения в правом ухе, она ощупала мочку и поняла, что сережка пропала, а дырка ноет так, будто ее сорвали силой. Левая сережка была на месте. Не считая этого и головной боли, Эшли была цела и невредима.
Она вытянула руки вперед, чтобы ощупать окрестности. Пол был точно деревянным, но в нем было нечто необычное, что она пока не могла понять. Ее пальцы побежали дальше вдоль матраса, пока не наткнулись на стену в изголовье. К удивлению Эшли, стена оказалась металлической. Девушка стукнула по ней костяшками, и звук разнесся гулким эхом.
Держась за стену, Эшли встала и продолжила внимательно ощупывать поверхность. Она сделал несколько осторожных шагов, и вскоре поняла, что стена выгибалась внутрь. Девушка обошла комнату по периметру, пока снова не наткнулась ногами на матрас, и сделала вывод, что она находится в каком-то цилиндрическом помещение размером примерно с большой гараж на две машины.
Она снова села на матрас и удивилась звуку, который при этом получился. Она топнула ногой по деревянному настилу и поняла, что ей показалось странным с самого начала: под полом было пустое пространство, как под палубой корабля.
С минуту Эшли сидела тихо, вызывая в гудящей голове хоть какие-то воспоминания. Страх неумолимо подступал.
Что это за место? Как я сюда попала? Почему я ничего не помню?
"Эй!"
Короткое
"Есть кто живой?"
Ни звука в ответ.
Она мысленно обратилась к родителям. Ищут ли они ее? Достаточно ли времени прошло, чтобы они начали волноваться? Ее отец вообще заметит, что она пропала?
Слезы выступили у нее на глазах, но она раздраженно вытерла их тыльной стороной ладони. Сенатор Стаффорд Пенн не любил плакс.
"Мама!" – позвала Эшли с паникой в голосе. "Мама, спаси меня!"
В горле у не пересохло. Когда она в последний раз что-то пила? Сколько времени она провела здесь?
Она ползала по полу, ощупывая центр комнаты. Как ни странно, скоро она наткнулась на пластиковое ведро. Сняв крышку, она запустила руку внутрь и обнаружила там несколько бутылок воды, какие-то контейнеры и… фонарик?
Ура!
Эшли включила фонарик, и комната ожила в пятне света. Почти сразу же стало ясно, что это никакая не комната, а, скорее, бункер с четырехметровым потолком. В пластиковом ведре лежали бутылки с водой, какой-то суп, арахисовое масло, бекон, туалетная бумага и буханка хлеба. Рядом стояла пластиковая корзина – не сложно было догадаться, зачем.
Она прошлась фонариком вдоль стен в надежде, что сможет найти дверь. Безрезультатно. Однако, ее внимание привлекли надписи на стенах.
Ближайшая к ней была сделана черным маркером:
Я Бренда Уокер. Я умерла здесь в июле 2016-го. Передайте моим родителям и сестре Ханне, что я всегда буду их любить.
Дальше шел номер телефона, начинавшийся с кода 818 – долина Сан-Фернандо.
Господи!
Эшли перевела пятно света дальше. На стенах были и другие сообщения, написанные разными почерками. Некоторые из них были короткими и по делу, как у Бренды. Другие – длинными и бессвязными, сделанными в разные дни. Надписи буквально покрывали все стены, и Эшли насчитала по меньшей мере двенадцать имен.
Девушка начала задыхаться. Ее колени подкосились, и она опустилась на пол, держась за края ведра. Фонарик выпал у нее из рук и упал на буханку хлеба. Она закрыла глаза и сделала несколько медленных глубоких вдохов и выдохов, стараясь стереть надписи на стене из головы.
Примерно через минуту она снова открыла глаза и заглянула в ведро. Фонарик закатился под хлеб и лежал на дне, рядом с банкой арахисового масла.
Толку мне от него, с моей-то аллергией.
Она достала фонарик и отшвырнула бесполезную банку масла в сторону. На дне ведра показалось что-то, чего она раньше не заметила. Эшли нагнулась и посмотрела ближе – это был перманентный черный маркер.