След Сокола
Шрифт:
Посыльный вышел, и воевода тут же выплеснул вино в деревянный жбан у двери.
– Не до того мне сейчас, дружище герцог, – сказал он со смехом и спросил встретившего его воя, оперевшего руки на рукоять полэкса:
– Что, Годион, от Ставра вестей не было?
– Пока нет, воевода. Ждем.
– А с дороги?
– Тоже ждем. Наблюдатель вот-вот прибудет, если только его самого стрелами не накрыло.
Дражко неодобрительно крякнул:
– Эк еще… И такое может быть?
Годион пожал плечами.
– Вообще-то, он в камнях спрятан. А сверху несколькими щитами
– Да, такое мне приходилось видеть не однажды.
Дверь без стука отворилась, и боком, споткнувшись о порог и едва не свалившись на пол, вошел сутулый старик-нищий в драных посконных лохмотьях.
Воевода встретил его приветливо.
– Какие новости, Скурлата?
Сутулый старик, покряхтев с устатку, выпрямился и ответил совсем молодым голосом:
– Сигурд отправил посыльного. Тот погнал коня сразу за воротами так, словно спасался от толпы монахов, которые собрались его окрестить. Только его и видели! Но до этого посыльный от имени герцога предупредил привратную стражу, что вот-вот к послам прибудет еще один гонец – от короля.
– Прибудет ли? – поинтересовался Дражко.
– Посмотрим… Ставр хорошо видит ночью… Кроме того, поперек дороги натянуты цепи. Любой конь может споткнуться о них. А уж при хорошем аллюре – обязательно. Это проверено.
– Будем ждать вестей. Отдыхай…
И князь-воевода начал мерить горницу своими тяжелыми шагами – в одну и в другую сторону. Так ему лучше думалось, и так быстрее летело время. Он сам не осознавал, что перенял эту привычку у своего брата князя Годослава. Точно так же, как перенимал у него многое другое.
Через четверть часа в дверь постучали. Скурлата сгорбился и опять превратился в старика-попрошайку.
– Войди, кто там… – сказал князь.
Вошел запыленный, но улыбающийся вой.
– Ты с дороги?
– Только что прискакал.
– Вещай.
Вой перевел дыхание, но речь ему далась с трудом. От быстрой скачки так не задыхаются, потому что скачка – это не бег в полном вооружении. Вой задыхался от радости и восторга.
– Трудно, княже, о таком сказывать. Об этом Ставру сказания петь следует. Такое надо собственными глазами видеть, чтобы понять и ощутить, что даны пережили. Там было около сотни солдат и пара сотен викингов. Их накрыло второй волной стрел. На первую они смотрели, разинув рты, чуть не зевая, и не понимали, что это такое в небе творится. Но первая ушла вперед, чуть не на нас. И с третьей дорогим гостям немного досталось. Кто подтянуться еще не успел.
– И как? – усмехнулся воевода. – Небесное угощение, полагаю, пришлось данам по душе?
– Около трети пострадало. Убитых больше, чем раненых, они шли без шлемов и не ожидали такого подарка. Но еще больше испугались…
– Добро. Что-то еще? – спросил воевода, заметив, что воин не торопится уйти.
– Мы перехватили посыльного герцога к предводителю отряда. И посыльного короля к герцогу. Они слишком неосторожно скакали по ночной дороге. Кони переломали ноги, и коней нам пришлось добить, чтобы не мучились. А самих посыльных, чтобы не
– Где они?
– За стеной. В город доставлять не стали – Ставр не велел. Здесь, он сказал, слишком много посторонних глаз да ушей. Особливо боярских.
– Это я знаю. Допросите сами. Я на улицы выходить не буду. У меня вина на всю ночь припасено… – похлопал Дражко амфору по глиняному глазурированному боку. – И чтобы никаких следов не оставалось… До начала службы пришлите кого-то с докладом…
Вой ушел, но дверь за ним не успела закрыться, как за порог ступил другой.
Воевода поднял глаза, молча ожидая доклада.
– Мы привезли шестерых франков, княже.
– Тяжело они дались?
– Нет. Это фуражиры. Совсем к серьезному бою неготовые. Грабили саксонскую деревню. Но мы и там решили врукопашную не вступать – как-никак, не наша земля, и неизвестно, что там может случиться и кто может еще подоспеть. Недалеко проскакал сильный отряд во главе с рыцарем. Тех мы, конечно, пропустили. А фуражиров просто перебили стрелами.
– Хорошо бы привезти какого-то рыцаря. Чтобы без сильного отряда был. Ну, ладно. Уж какая рыбка попалась – ту, значит, Чернобог и послал. Годион, – задумчиво сказал Дражко, – отправь двадцать человек конных – пусть проскачут дважды или даже трижды мимо окон герцога. Потом или кого-то пошли, или, лучше, сам сходи к Сигурду. Передай от меня сообщение, что недалеко от города видели издали отряд франков. Послали погоню.
– Сделаю, воевода, – кивнул Годион, перебросил тяжелый топор в другую руку так же легко, как простые вои и ополченцы перебрасывают свои легкие боевые топорики [26] , и вышел.
– Ты был в храме? – спросил князь Скурлату.
– Верховный волхв слышать не хочет о подмене. Сказал, что будет говорить все, что скажет ему сам Свентовит. Свентовит не бросит, говорит, бодричей на произвол судьбы.
– Пусть будет так, – кивнул согласно Дражко. – Будем надеяться, что Свентовит на нашей стороне и не подведет. Не подвел бы конь…
26
Большой боевой топор был в средневековых армиях редкостью и стоял на вооружении конных рыцарей, которые били им пехоту, но не использовали в схватке с другим рыцарем. Пешие воины обычно использовали легкие топорики на длинной рукоятке, не требующие повышенной физической силы, но позволяющие наносить удары быстро и в большом количестве.
Но в голосе его надежды было не много. Князья бодричей уже в третьем поколении, как только разогнали вече, традиционно не ладили с волхвами своих храмов, и потому найти общий язык им не всегда удавалось.
– Свентовит не захочет помогать людям Одина…
– А где пасутся храмовые кони?
– Я, воевода, этого не знаю, хотя понимаю, что тебя интересует. Ставр на это не пойдет. Он не будет ссориться с храмом. И правильно…
В ответ на такое проявление веры Дражко только пожал плечами и попросил: