След Вечности
Шрифт:
Купол так же неожиданно исчез, как и появился. Бор повернул голову в сторону капитана. Как бы почувствовав это, Громоздин повернул голову к нему.
– Во время торможения крейсер правым крылом с чем-то столкнулся в атмосфере планеты. – Заговорил Громоздин. – Я не отрицаю версию Ито. Чтобы это точно выяснить, нужно выйти наружу и обследовать крыло.
– Я это уже слышал и видел. – Процедил Бор. – Пока не подойдем к Кентауре, никакого выхода.
По лицу капитана скользнули желваки, но он сдержался.
– Сфера
– Довольно! – Выкрикнул Бор, прерывая Громоздина, в его голосе послышалась нескрываемая злоба. – Не строй из себя обиженного. Я приказал тебе разобраться, где мы сейчас и как скоро будем около Кентауры, а не пыхтеть передо мной своим благородством. Под угрозой жизнь колонии и мне не до сентиментальностей сейчас. – Он грохнул кулаком по пульту управления. – Я искренне сожалею о гибели Стерха, но сейчас под угрозой десятки тысяч людей и даже все наши жизни ничто в сравнении с тем, что там может произойти. И запомни: если я через два часа не буду на Кентауре, ты не будешь больше капитаном. Никогда!
Лицо Громоздина побелело, его губы плотно сомкнулись, превратившись в тонкие ниточки.
– Господин капитан!
Громкий голос заставил Бора и Громоздина прервать выяснение отношений и повернуть головы к пульту управления, над ним сияла голограмма с изображением офицера космического флота.
– Я нахожусь в ангаре. – Заговорил офицер. – Герметизация крейсера восстановлена. Пожара в ангаре нет и похоже, что не и было. – Офицер пожал плечами. – Но дров здесь наломано порядочно. Исчез один баллон с жидким азотом. Скоба, крепящая его к стене лопнула и, видимо, оторвавшись от трубопровода, он начал громить здесь все подряд. А куда он делся, понятия не имею. Его нигде нет.
– Волнолеты? – Процедил Громоздин.
– Все на месте. Серьезных повреждений нет: небольшие вмятины, царапины, только у одного лопнувшее лобовое стекло, но оно подлежит реставрации.
– Принято. – Громоздин кивнул головой. – Займись стеклом.
– Господин капитан, есть проблема. – Офицер приподнял руку.
– Говори.
– Под входной дверью ангара оказался десантник с переломанными ногами и без сознания. Я приказал отправить его в медлабораторию.
– Как он там оказался?
– Не знаю.
– Это все.
– Да.
Громоздин отключил связь и поднявшись,
– Через сколько времени мы будем на Кентауре? – Поинтересовался Бор.
– Не раньше, чем через полтора часа, гросс адмирал. – Ито шумно вздохнул. – Произошло значительное снижение скорости, но с другой стороны – будет легче подходить к Кентауре, не придется тратить много времени и энергии на торможение. Собственно мы, практически, ничего не потеряли.
– Что с энергией? Ее хватит сесть на Кентауру?
– Если активно не пользоваться пси-связью – вполне. Я уже говорил, что торможение…
– Спасибо, я это помню. – Перебил Бор пилота. – Как повреждение крыла скажется на нашей скорости?
– Вне атмосферы никак. – Ито покрутил головой. – В атмосфере увеличится расход вещества массы, может появиться вибрация корпуса.
– Ерунда. – Бор махнул рукой. – Лишь бы не оказаться у разбитого корыта.
– Что вы имеете ввиду? – Ито поднял брови.
Усмехнувшись, Бор похлопал Ито по плечу.
– Это старая земная пословица, но она сейчас весьма кстати.
Повернувшись, Бор направился к выходу из зала управления.
– Смею заметить, гросс адмирал… – Заговорил Ито вслед Бору. – Вы сейчас нетактично вели себя с капитаном, это может осложнить ваши отношения. Он совсем неплохой капитан.
Бор остановился.
– Все хорошо пилот. – Не оглядываясь ответил он. – Это проблема не вселенского масштаба. Утрясется. – Глубоко вздохнув, Бор продолжил путь.
Из зала управления Бор направился в медлабораторию. Войдя в нее, он остановился около дверей. Посреди медлаборатории, на столе, лежал полуголый десантник, около стола склонившись к его ногам, стоял еще один десантник, в котором Бор узнал реаниматора. На крейсере, как такового, врача не было и даже не лечением, а восстановлением жизни десантников занимался реаниматор. Бор подошел к нему.
– Что с ним? – Негромко поинтересовался он.
Реаниматор выпрямился и уставился на Бора, у которого по спине пробежал холодок, но это не был холодок страха.
Побывав в самых невообразимых переделках, Бор уже не боялся ни кого и ничего. В какую бы авантюру он не пускался, наподобие той, которая только что закончилась, он всегда находил из нее выход и оставался цел. Потому, со временем, чувства страха и неуверенности притупились, а порой, как ему казалось, и вовсе исчезли. У него осталось лишь одно чувство ко всему: он либо уважал кого-либо или что-либо, либо нет. Реаниматоров Бор уважал, так как считал их работу сродни волшебству, а самих приравнивал к колдунам.