След зверя
Шрифт:
— Наш разговор похож на странный двухголосый монолог, брат мой, — заметил приор. — Возможно, мы предчувствуем будущее, поскольку описываем его одинаковыми словами.
Печаль омрачила его землистое лицо.
— Я уже стар, Франческо. С каждым днем меня прельщают все меньше и меньше вещей. Столько лет… Столько лет длились войны, крестовые походы, столько лет смертей и крови. Столько лет послушания и лишений. Зачем?
— Вы сомневаетесь в вашем предназначении, в искренности нашего ордена, в нашей миссии… или, что гораздо хуже, в своей вере?
— Нет, брат мой, и уж никак не в нашем ордене или своей вере. Просто я сомневаюсь в себе, в своих силах, последних силах, в своей полезности. Порой
— Сомнение в себе, если оно управляемо, служит нам союзником. Лишь дураки и глупцы от рождения никогда не испытывают сомнений. Сомнение в себе служит прекрасным доказательством, что мы лишь ничтожная и трудолюбивая часть божественного разума. Мы осознаем бездонность наших недостатков, но все же продвигаемся вперед.
— Вы еще слишком молоды.
— Не так уж и молод. В марте мне исполнилось двадцать шесть лет.
— А мне скоро пятьдесят семь. Конец близок. Полагаю, он станет мне хорошей наградой. Я наконец войду в царство Света. Но до тех пор я должен бороться… Мы, мой великолепный ратник Франческо… Наши враги применят любые методы, даже самые недостойные. Речь идет о тайной, но безжалостной войне… И началась она не вчера.
Леоне почувствовал, что приор колеблется. О чем он умалчивал? Зная, что прямой вопрос будет бестактным, Леоне сдержал свое нетерпение.
— Нам следует помешать убийству Бенедикта и избранию Папы — сообщника Филиппа?
Арно де Вианкур опустил голову, словно искал слова, затем ответил:
— Есть одно обстоятельство, неведомое вам, брат мой. Старый план объединения всех военных орденов, главным образом орденов тамплиеров и госпитальеров — этот план, о котором двенадцать лет назад говорил наш Папа Николай IV в своей энциклике Lura nimis,по-прежнему существует.
— Но наши отношения с тамплиерами… немного натянутые, — возразил Леоне.
Вианкур заколебался, но потом решил, что не расскажет Леоне о переговорах, которые вел их Великий магистр с Папой и королем Франции. Объединение произойдет в пользу ордена госпитальеров, который получит власть над другими орденами. Из этого неизбежно вытекало столкновение с тамплиерами, которые ни за что не отдадут свою власть по доброй воле, тем более что Жак де Моле, Великий магистр ордена, придерживался консервативных взглядов. Слабостью этого доблестного солдата и человека веры была политическая наивность и надменность, ослеплявшие его.
— Немного натянутые… Да это эвфемизм… Филипп Красивый — горячий сторонник этого союза.
Леоне удивленно поднял брови.
— Он занимает очень странную позицию. Орден, объединившийся под папской властью, будет представлять для него более серьезную опасность.
— Да, это правда. Однако положение изменится, если объединенный орден попадет под его власть. Филипп собирается назначить одного из своих сыновей Великим магистром нового ордена.
— Папа никогда с этим не смирится.
— Весь вопрос в том, сможет ли Папа этому противостоять, — возразил приор.
— Значит, мы вернулись к тому, с чего начали: необходимо не допустить избрания понтифика, благоволящего Филиппу, — прошептал Леоне.
— Действительно… Переписать историю христианства. Имеем ли мы на это право? Этот вопрос мучит меня.
— А разве у нас есть выбор? — тихим голосом возразил рыцарь.
— Боюсь, что ближайшие годы не дадут нам широкого поля для маневра… Да, у нас нет выбора.
И приор погрузился в созерцание буйной травы, которой удалось пустить свои корни между двумя крупными каменными блоками. Затем он прошептал срывающимся голосом:
— Настойчивость жизни. Какое чистое чудо! — Продолжил он более твердым тоном: —
Приор кашлянул. Леоне смотрел на него в уверенности, что последующие слова застряли у Арно де Вианкура в горле. И он не ошибся:
— Боже мой, его имя… так трудно произнести. — Он вздохнул прежде, чем признаться: — Этот посредник не кто иной, как Джотто Капелла, один из самых крупных банкиров на парижской бирже.
У Леоне закружилась голова, потемнело в глазах. Он хотел возразить, но Вианкур не дал ему возможности что-либо сказать:
— Нет. Я знаю все, что вы можете мне ответить. Я также знаю, что время не способно вылечить некоторые раны. Целые дни напролет я искал другое решение, но напрасно. Прошлое навсегда опорочило Капеллу. Но это козырь для нас.
Леоне прислонился к стене, сложенной из крупных камней неправильной формы. Его захлестнули эмоции, и он боролся с ненавистью. По правде говоря, он боролся с ней так долго, что она превратилась в его неприятную спутницу. Со временем он научился ее обуздывать, заставлять ее смиряться. И все же он знал: избавиться от чувства омерзения, которое он испытывал к Капелле, освободить от него свою душу — означало сделать еще один шаг навстречу Свету. Срывающимся голосом Леоне спросил:
— Шантаж? А если Капелла исправился, если на это его толкнула только трусость… Надо познать животный страх, чтобы научиться прощать трусов. Тогда я был очень молодым, но с тех пор…
Арно де Вианкур возразил равнодушным тоном:
— Брат мой, какая у вас прекрасная душа! Многие другие… — Он прервался, сочтя недопустимым усугублять боль Леоне. — Капелла добровольно поможет нам, когда мы так далеки от него, а король так близок? Сомневаюсь и сожалею. Люди меняются, когда их к этому принуждают. Вы в этом убедитесь сами, брат мой. Я знаю вас как грозного знатока человеческих душ. Всего за несколько секунд вы сможете оценить его метаморфозу или, говоря менее возвышенно, его услужливость. К счастью для нас — да и для него тоже, — я надеюсь, что письмо, которое мы приготовили для него, будет излишним. От всего сердца желаю вам испытать облегчение, если простите его. Забвение свойственно человеку, прощение же носит божественный характер. Если это так, вы можете не справиться с данным нами поручением. В противном случае… Мне очень жаль, что я вынужден подвергать вас такому испытанию, но вы должны отправиться во Францию. Я подписал несколько наставлений, а также ваш отпускной билет [24] , впрочем, не уточнив даты. В зависимости от обстоятельств вы можете останавливаться в наших командорствах. Вы там найдете помощь и душевную поддержку, если почувствуете в ней необходимость. Джотто Капелла позволит вам приблизиться к нашему самому грозному врагу — Гийому де Ногаре. Если мы не ошиблись в своих расчетах, если Ногаре уже ищет послушного Папу, значит, ему потребуются деньги, очень большие деньги. Мы подозреваем, что советник короля ищет кандидатуру среди французских кардиналов. Они жируют и живут на широкую ногу. И не упустят удобного случая, чтобы набить свою и без того тугую мошну. Первое, что вы должны сделать, — это установить имя самого вероятного кандидата, поскольку в нашем списке их довольно много. Одно имя, Франческо, в крайнем случае два. Это единственный наш шанс вмешаться, пока еще не поздно.
24
Братья не имели права перемещаться без отпускного билета. Каждый командор, встретивший брата, не способного предъявить этот документ, был обязан арестовать его и отдать под суд ордена.