Следак 2

Живцов Николай

— Да уж, влип ты, парень.

— Знаю, — отозвался я, сетуя на свою судьбу. Гадать не надо, Курбанов не применит воспользоваться этой ситуацией. И Митрошин помогать не будет. Реально попал.

Глава 8

Когда подстреленного переместили в салон скорой помощи подъехал следователь прокуратуры. Сразу вспомнился Болотов с его нарочитой жизнерадостностью. Сравнение оказалось не в пользу прибывшего. Судя по виду следователя, он был недоволен жизнью в целом, а не только из-за

того, что его выдернули из дома, где в отличие от милицейских следователей, коротали время между выездами во время дежурства прокурорские.

Спрыгнув на дорогу, он осмотрелся.

— Ни хрена не видно! — это первое, что мы от него услышали.

Служебный автомобиль тут же развернулся и осветил фарами нужный отрезок дороги.

— Следователь Востриков, — шепнул мне Скворцов.

Упомянутый потоптался на дороге, постоял с глубокомысленным видом возле обреза, затем заглянул в машину скорой помощи и только после этого подошел к нам.

— Товарищ эксперт, почему не работаете? — наехал он на Инну, опознав ее по массивному чемодану.

— Вас ждала, а фотографии я уже сделала, — доложилась девушка.

— Понятые где? — это он уже участковому.

Тот метнулся в сторону толпящихся в отдалении соседей, что вновь начали подтягиваться.

— Так, что тут у вас произошло? — на меня он посмотрел без особой приязни.

— Неустановленными лицами было совершено разбойное нападение на семью Фоминых, — начал я доклад. — Трое ворвались в их дом и, угрожая обрезом, открыто похитили ценности и денежные средства. В ходе нападения один из потерпевших получил ранение. Преступники с места преступления скрылись. Когда составлял протокол услышал с улицы выстрел. Побежал на звук и столкнулся с одним из нападавших.

— Это тот, что в меня стрелял, — подхватил Скворцов. — Я на него наткнулся, когда обходил соседей. Еле успел укрыться за домом. Начал преследовать, но из-за темноты сразу же его потерял. Минут через пять услышал выстрелы и побежал на звук.

— Сколько выстрелов ты слышал? — перебил его Востриков.

— Четыре, — уверенно ответил инспектор угро. — Три пистолетных и один из обреза.

Слова Скворцова подтвердил вернувшийся участковый.

Показания коллег озадачили. Получалось, что от страха, я пальнул в уголовника два раза.

— Рассказывай подробно, как встретились, как начал стрелять, — распорядился Востриков.

— Выскочил из дома на звук выстрела, — повторил я, — на дороге столкнулся с мужиком с обрезом. Понял, что это один из напавших на Фоминых преступников. Крикнул ему, чтобы бросал оружие и сдавался, а тот ствол начал перезаряжать. Тогда я сделал предупредительный выстрел в воздух, но это преступника не остановило. Мне ничего другого не оставалось, как выстрелить в него, — в конце я пожал плечами.

— Почему два раза стрелял? — уточнил дотошный следователь.

— Так темно, ни черта не видно. Показалось, что не попал, поэтому второй раз выстрелил, — скорректировал

я свой доклад с учетом показаний опера и участкового.

— А зачем в живот-то стрелял? — наседал на меня следак.

— Я в плечо целился, — парировал я. — Но он же не стоял столбом, да и, говорю, темно было.

— А это все из-за того, что вместо исполнения своих прямых обязанностей, ты решил с пистолетом побегать, — обличительно заявил он. — Вот скажи мне, ты зачем из дома вышел? — Востриков искривил губы в ухмылке.

— Так стреляли же, — вспылил я от того, что следователь не желал понимать очевидные вещи. — Решил, что в Скворцова. Вот и побежал.

— Спасатель, бл… — матюкнулся Востриков. — А мне теперь работай.

А что мне еще оставалось делать? Если бы у меня одного из группы подстрелили последствия были бы не лучше. Так что выбора у меня на самом деле не было. В любом случае грозила служебная проверка. Нет, тогда, когда это все произошло я таких логических выкладок, конечно, не делал. Побежал, потому что испугался за Скворцова. И только сейчас, когда отпустило, я начал осмысливать свое решение и размышлять над тем, верным ли оно было.

Нас прервали подъехавшие машины. В первой помимо других сотрудников милиции оказался кинолог с собакой, к нему, поманив за собой участкового, направился Востриков.

Из служебной Волги вышли Лусенко с Моховым. На нас с Вадимом обрушились мат с оскорблениями, в смысле, критика.

— Докладывай! — охрипшим голосом, наконец, приказал Мохов.

По мере нашего доклада чело Лусенко разглаживалось — не его подчиненный произвел тот роковой выстрел, из-за которого могут последовать неприятности.

Мохов же методично испепелял меня взглядом.

— Да, накосорезили, — заключил начальник милиции. — Оружие сдай, — это он уже мне.

— Оружие — вещдок, — напомнил вернувшийся Востриков.

Мой пистолет был помещен в пакет и запечатан.

— А вы оба рапорт пишите! — сказав это, Мохов отошел от нас к служебной машине, где велел водителю связаться по рации с отделом. Затем кричал, требуя выслать дополнительные наряды.

Дальше я не слушал, погрузился в казенные формулировки. Рядом корпел над рапортом Скворцов. Инна с Востриковым занимались осмотром и изъятием следов. Установилась деловая обстановка, которая, впрочем, просуществовала недолго. Подъехавшее на трех машинах высокое начальство тут же превратило ее в хаос.

Среди вновь прибывших затесался и ожидаемый мною начальник, который первым делом рванул ко мне.

— Чапыра, ты спокойно отдежурить вообще не можешь?! — полушепотом, чтобы не услышало еще более высокое начальство, прокричал мне в лицо Головачев.

— Спокойно — это в виде трупа? — уточнил я, утираясь от попавшей на меня начальственной слюны.

— Быстро рассказывай, как все было, — проигнорировав мою дерзость и, стараясь не повышать голос, чтобы не привлечь ничьего внимания, приказал он мне.