Следак 2
Шрифт:
— Ага, и отправлюсь с ней на гастроли по Союзу чистить хаты, — заржал я.
— Все может быть, — тут же поддакнул Вадим. — Говорят, она настоящая красотка. Так что лучше доверить такое серьезное дело профессионалу.
— Это тебе что ли? — теперь уже я продемонстрировал скепсис.
— А то, — Вадим картинно поправил волосы.
— Ты лучше Никитой Зориным займись, — вернул я разговору серьезность. — Версию с сынком Зориных тоже не стоит отбрасывать, — пояснил я свою мысль.
— С алкашом что ли? — Скворцова мое предложение
— Почему сразу алкашом? Пить он, со слов родителей, стал недавно. Вот мне и интересно, с чего вдруг? Был перспективным студентом и вдруг ни с того, ни с сего запил.
— Так сказали же, связался с плохой компанией, — напомнил мне Вадим и сходу предложил еще пару причин. — Безответная любовь, наследственность. Да и вообще, мало ли с чего люди спиваются.
Кивнул, соглашаясь, и тут же предложил свою версию.
— Или стресс.
— Чего? — вылупился на меня коллега.
— Эмоциональное напряжение, — я отложил уголовные дела, устроился на стуле поудобнее, закинув ногу на ногу, и принялся рассуждать. — Допустим, эти новые знакомые Никиты вынудили его стать наводчиком угрозами или шантажом. Например, родителей грозились убить. И теперь он вынужден на них работать, а в милицию обратиться боится. Вот и пьет он от безысходности, страха и чувства вины.
По мере моего монолога лицо Скворцова вытягивалось: брови налезали на лоб, а нижняя челюсть стремилась к кадыку.
— Нихрена ты завернул, — присвистнул он.
— А то, — скопировал я его недавний жест.
— Бред, — последовал его вердикт. — Нет, младший Зорин, конечно, может быть наводчиком, но всяко добровольно, — не сдерживаясь, Вадим заржал. — Охренеть у тебя фантазия.
— Причем здесь фантазия? Вполне рабочая версия, — не поддержал я его веселья.
— Не рабочая, а бредовая, — стоял он на своем.
— Ладно, хрен с деталями, — не стал я его переубеждать, немного досадуя на нелестную оценку моим аналитическим способностям, — Здесь главное, Никиту Зорина надо проверить.
— Проверим, — тут же согласился с формулировкой задачи Скворцов, — но им займемся после Анечки. Версия с ней является приоритетной.
— Не успеем, — отрицательно покачал я головой. — Нам дали срок на раскрытие серии краж до Дня милиции.
— А, точно, — Скворцов выматерился, — Вот уроды, — охарактеризовал он начальство. — Дурацкая практика все привязывать к праздничным датам.
В ответ мне только и оставалось, что развести руками и тяжко вздохнуть.
— Так что придется нам отрабатывать одновременно две версии. И тебе еще надо оставшихся пятнадцать подозреваемых на причастность к кражам проверить.
Вадим от напоминания мною об остальных соседях потерпевших по дачам вновь принялся материться, но уже в мой адрес.
Но я был непреклонен. Тогда он предложил мне махнуться объектами:
— Давай лучше ты по этому алкашу будешь работать, — состроил он просительное выражение лица.
— Не получится, Зорины меня уже видели,
— Ладно, фиг с тобой, — Скворцову ничего не оставалось, как смириться.
После этого импровизированного совещания работа по зависшим кражам наконец сдвинулась с места. Вадим отправился наблюдать за квартирой Овсянникова, а я на вечернюю оперативку. Увы, за ее пропуск нещадно карали. А как я уже упоминал, неприятности мне сейчас были ни к чему.
— Почему опаздываешь?! — гаркнул на меня вместо приветствия Курбанов, когда я последним зашел в кабинет начальника следствия.
— Ровно шесть часов, — я глянул на свои непрезентабельные часы, которые нужно срочно менять, раз уж возвращаюсь к образу мажора.
— Ты не начальник, а подчиненный, так что должен приходить загодя! — не унимался он.
Раздались смешки следователей.
Я промолчал, но пришлось зависнуть последи кабинета. Все же начальство отчитывать изволит.
— Не мельтеши, — морщась, махнул рукой с зажатой в ней сигаретой Головачев.
Приняв это за разрешение присесть, я примостил свой зад в кресло и со всем вниманием уставился на Курбанова.
— Докладывай, чем сегодня целый день занимался? — Курбанов, недовольный тем, что его прервали, продолжил экзекуцию.
— В прокуратуре работал по уголовному делу о разбойном нападении, затем к Скворцову зашел, загрузил его поручениями, — отчитался я.
— По кражам дело движется? — подключился Головачев.
— Отрабатываем возможных подозреваемых, — доложил я без подробностей. Про две основные версии я пока решил не рассказывать. Рано еще, да и сорваться всё может.
— Их восемнадцать человек набралось, — вклинилась Журбина.
От численности подозреваемых Головачев помрачнел. Так что пришлось заканчивать доклад на оптимистичной ноте, ведь именно этого ждало от меня начальство.
— К ноябрьским праздникам постараюсь успеть, — бодро пообещал я.
— Постарается он, — как и ожидалось Курбанов не оставил мои слова без комментария. — Ты должен сделать все возможное и невозможное, чтобы выполнить приказ!
Головачев заявление своего зама поддержал. Журбина согласно закивала, не отрывая от меня умоляющего взгляда.
— Понял я, понял, — не по-уставному ответил я, и начальство, наконец, переключилось на других сотрудников.
Глава 12
— Засек! — Скворцов ввалился в мой кабинет и с ходу взгромоздился на место отсутствующей Ксении.
Стул под ним от непривычной тяжести опасно заскрипел.
— Анечку? — уточнил я, прожевывая последний кусок от испеченного начальницей пирога.
— А есть еще? — Анечка на какое-то время была позабыта. Взгляд Вадима зарыскал по моему столу. Увы, на нем кроме пустого блюдца, наполовину заполненной чаем кружки и нескольких хаотично разбросанных хлебных крошек, ничего уже не было.