Следак 2
Шрифт:
— А деньги? Двадцать три тысячи, — вприщур спросил меня Митрошин.
«Поделим на троих» — хотел предложить я, но благоразумно промолчал.
— Борис Аркадьевич, я не понимаю, к чему вы меня подводите? — вслух спросил я.
— Подвожу я тебя к мысли, что действовать надо всегда по закону, и тогда голова не будет пухнуть из-за проблем — закрепил он урок.
— Я уяснил, — произнес я и вновь уставился в кружку.
— Да у нас гости, — в кухню вошла жена Митрошина, за ее спиною, пытаясь обойти мать, топталась Алина.
— Доброе
— Какой воспитанный молодой человек, — Светлана Григорьевна подбадривающе мне улыбнулась. Видимо, разговор она слышала. — Садись, не стой, сейчас завтрак приготовлю. Одним кофе сыт не будешь.
— Да я уже ухожу, — сказал я, потянувшись за своей папкой. Все равно ловить здесь было больше нечего.
— Вот еще. Пока не поешь, не отпущу, — не терпящим возражения тоном заявила женщина. — И вообще идите с Алиной в комнату. Там подождете. Здесь тесно.
Упираться я не стал, жрать, действительно, хотелось. А еще спать. Сутки уже на ногах.
В гостиной, в надежде немного подремать, я завалился в кресло. Алина выбрала диван и застыла на нем с независимым видом, знающей о своей неотразимости, принцессы.
Я закрыл глаза и через минуту их открыл. Мне в голову прилетела подушка.
— Спать сюда пришел? — принцесса изволила гневаться за игнор.
— Спасибо, — положил подушку под голову и вновь закрыл глаза. Стало даже удобнее.
— Ты невыносим! — в меня вновь что-то прилетело. В этот раз это было вязание. Спицы, лязгнув о подлокотник, упали под журнальный столик. Вязка же осталась на моих коленях.
— Чего это? — повертел я ее перед глазами.
— Дай сюда! — незаконченное нечто было вырвано из моих рук, после чего Алина полезла под столик за спицами.
— Тебе там помочь? — спросил я ее сверху.
— Зачем ты вообще приперся?! — донеслось возмущенное снизу.
— Тебя увидеть.
Девушка, задев затылком столешницу, вылезла. В руках она держала внушительного размера спицы.
— Гнусный лжец, — наградила она меня эпитетом.
— Какая-то ты негостеприимная, — пожурил я ее. — Спицами в гостей кидаешься. Чуть не убила.
— Да что тебе сделается? Ты же чурбан! — заявила Алина и ушла на диван реанимировать вязку.
А я вновь прикрыл глаза.
— Альберт! — меня рьяно трясли за плечо.
Вот ведь настырная, не даст поспать.
Открыл глаза, но вместо Алины передо мной стоял полностью одетый Митрошин.
— Вставай давай. Время уже девятый час. Иди, тебе там завтрак оставили. Ешь и поехали. И побыстрее!
В санузле на меня из зеркала смотрел взъерошенный парень с ошалелым взглядом припухших глаз.
— Да ты словно неделю бухал, — прокомментировал я свое отражение.
Умылся, причесался, почистил пальцем зубы — стало намного лучше. А после завтрака даже довольство жизнью кое-никакое появилась. Так что в прокурорскую машину — старенький москвич я садился уже готовым к новым ударам судьбы.
Мне бы сперва последствия
— До отдела тебя подкину. Незачем по улицам с такими деньгами шастать, — Митрошин, оторвав на секунду взгляд от дороги, кивнул на скрепленный печатью и подписью понятых пакет, что лежал на моих коленях.
— Ага, спасибо.
Наличие больших денег, действительно, напрягало. Хотелось с ними чего-нибудь побыстрее сделать — избавиться или распорядиться.
— Ты Альберт не помнишь, деньги потерпевшие где взяли? — вновь заговорил Митрошин. — Годами в ящик стола складывали или на сберкнижке их держали, а сняли только перед покупкой? Я к тому, что когда гражданам в сберкассе крупную сумму выдают, номера купюр могут фиксировать.
— Не знаю, — неуверенно ответил я, морща лоб.
— В смысле, не знаешь? Ты что не спрашивал откуда у потерпевших такие суммы появились? — прокурор вновь отвлекся от дороги.
— Нет, — ответил я с чувством, что опять запорол косяк. И сам не спросил и протоколы допроса не содержали такой информации. Это я точно помнил, я их не раз штудировал в поисках схожих деталей преступления, чтобы на серию выйти.
— Тааак! — тоном не предвещающим ничего хорошего протянул Митрошин. — Как вы их допрашивали, если ничего не узнали?!
Я молча вздохнул, но валить все на проводившую допрос Ксению и не подумал.
— И куда твоя Журбина только смотрит?! — вновь взъелся на мою начальницу прокурор. — Распустились, — сплюнул он. — В мои времена молодняк натаскивали всерьез. А сейчас что? Передали только что вступившему в должность следователю дело и вертись как хочешь. Разве это наставничество?! Да она должна каждый твой шаг контролировать, давать указания на каждое следственное действие! Распустили отделение. При Левашове, вроде, такого бардака не было. Где он, кстати? Что-то давно не видно было.
— У него сейчас большая нагрузка, — дипломатично ответил я.
— Бухает значит, — пришел к собственному выводу Митрошин. — Сперва Кривощеков, теперь Левашов. Не удивительно, что никто ничего не контролирует — все пьют.
— Людмила Андреевна не пьет, — заступился я за начальницу.
— Ну, значит в облаках летает. Бардак, в общем, — резюмировал Митрошин. — Надо расчистить эти ваши Авгиевы конюшни.
— Борис Аркадьевич, Журбина меня контролирует, это я сам косячу, — вздохнул я тяжко. Опять начальницу подставил.
— Альберт, ты вот что, прямо сегодня, не затягивая, узнай у потерпевших о сберкассах и пробегись по ним, — не реагируя на мои слова, перешел к другой теме Митрошин.
— Понял. Деньги только в сейф закину и поеду, — кивнул я.
— Всё, выходи, — высадил он меня возле отдела.
К своему кабинету я добирался крадучись. Но только до заветной двери осталось пару шагов, как по всему коридору разнеслось грозное:
— Чапыра!
— Доброе утро, Руслан Тахирович, — натягивая на лицо улыбку, поприветствовал я первого зама.