Следак

Базилио

Чего она там вынюхивает? После душа и завтрака никаких посторонних запахов остаться не должно.

— Ксюша, ты что-нибудь чувствуешь? — поинтересовалась у коллеги Людмила. Та подошла ближе и тоже заработала носом.

— Вы что, сдурели? — возмутился я и прошел к своему столу.

— Ты две оперативки прогулял, — упрекнула меня Журбина. — В этот раз мы тебя выгородили, сказали, что допрашивать ездил, но больше на это не рассчитывай! — пригрозила она мне.

— Окей, — продемонстрировал я покладистость.

— Сегодня

награждение, а тебя нет. Головачев уже два раза о тебе спрашивал, — говоря это, Журбина что-то пыталась во мне высмотреть.

— Какое награждение? — зевая, спросил я.

— Твое, — она неодобрительно покачала головой.

— Так я готов. Форма у меня здесь. Сейчас переоденусь и пойду получать награду, — примирительно сообщил я.

Пацан сказал — пацан сделал.

Осталось дождаться окончания гимна, и я свободен.

Глава 35

Только я переоделся в гражданку и намылился свалить, как в кабинет завалился Скворцов.

— Пиши новое поручение, — с порога заявил он. — Съезжу я в твой "Сосновый бор".

— Уже неактуально, — ответил я, снимая куртку с плечика

— Что неактуально? — не понял он, явно рассчитывая на другую реакцию.

— Да всё, — бросил я, недовольный тем, что приходится тратить время.

— Он уже второй день какой-то странный, — пожаловалась Ксения, отвлекшись от дел на гостя. — Девушка, наверно…

Не дослушав, я вышел за дверь.

— Чапыра! — донеслось мне вслед, когда я уже сбегал по лестнице.

Никого на запасном пути не повстречав, я выскочил на улицу и, приподняв воротник от ветра, потрусил в сторону остановки.

— Здраствуй, — услышав ее голос, я притормозил, позабыв про планы как можно быстрее убраться с территории райотдела.

— Привет.

Она смотрела на меня как-то вскользь, стараясь не пересекаться взглядами.

— Спасибо за цветы, — нейтрально произнесла она, лишь обозначив факт, что цветы она получала.

— Ты по работе? — спросил я, кивнув на здание райотдела, что осталось за моей спиной.

— Да, знакомиться с материалами уголовного дела, — отвечая, она крепче сжала в руке тот самый портфель.

— А я домой, — сказал я, понимая, что этот разговор ей нафиг не сдался. Даже странно, что она не прошла мимо, а решила поздороваться.

Я уже собирался попрощаться, как возле нас остановилась служебная машина следственного отдела. Из салона вылез Курбанов.

— Ольга Васильевна, какая приятная неожиданность, — воскликнул он, пожирая женщину глазами.

Зудилина тоже изобразила радость от встречи, отвернувшись от меня словно от помехи.

— А ты это куда собрался? — включив начальника Курбанов, — рабочий день еще не закончился.

— К потерпевшему, — пришлось придумывать ответ.

— А, ну иди, — Курбанов изобразил рукой жест "вали быстрее отсюда".

— Счастливо, — я сдал левее, чтобы обойти

этих двоих и продолжил свой путь к остановке. Но через несколько шагов не удержался и оглянулся. Они смеясь остановились возле двери. Курбанов галантно пропустил Ольгу вперед, после чего они оба скрылись из вида.

Я сплюнул и, сменив маршрут, неторопливо побрел до дома пешком. Нужно было освежиться, а то какая-то каша в голове со вчерашнего дня. По ходу, у меня этот самый посттравматический синдром. В той жизни я бы к психотерапевту сходил, и через пару сеансов пришел в норму. А здесь пришлось алкоголем обходиться. Но это тупиковый путь, так скорее новым Кривощековым станешь, чем излечишься.

Даже хорошо, что Курбанов с Ольгой мне сейчас на глаза попались. Теперь я знаю, что делать. Нет, не строить планы мести. Самокопанием займусь, то есть самостоятельной психотерапией.

Задумавшись над тем с чего начинают сеанс профи, я чуть не угодил в лужу. Пришлось идти по бордюру. Спрыгнул на сухую часть тротуара, я посмотрел вперед — сплошные трещины, да колдобины. Пока дожди не шли, пройти здесь было можно, а сейчас выходила дорога с препятствиями.

Лавируя между заполненными дождевой водой ямами, я вспоминал свои сеансы у врача-мозгоправа. После смерти матери мне его несколько месяцев пришлось посещать. В лицее, где я учился, посчитали что так будет правильно и убедили в этом отца. Вот и копался в моих мозгах совершенно посторонний дядька. Наверно, даже помог. Хотя, фиг знает. Детская психика, говорят, пластична, так что, скорее всего, я бы и сам справился.

Ладно, сейчас не об этом. Продолжаем терапию.

Всякое решение проблемы начинается с ее осознания. Кажется, именно так он мне говорил.

Окей, я понял, что в стрессовой ситуации нахожусь уже четвертый месяц. Перенос в другое время не мог обойтись без последствий для моей психики. Но до вчерашнего дня она как-то ведь справлялась.

Подозрительно взглянув на небо, откуда упало пара капель дождя, я принялся потрошить свою память в поисках того, что помогало мне абстрагироваться от стресса.

Во-первых, осознание того, что попасть в прошлое, конечно, неприятно, но все же не смертельно. Я же не в мезозой угодил, а во вполне цивилизованный век, и даже не на войну, а в мирное время. Вторым защитным психологическим приемом стала постановка цели — покинуть Союз, как источник всех моих неприятностей. В ее достижении я даже успел продвинуться.

Но вчера все пошло наперекосяк — я узнал, что моей семьи в этом мире не существует. Защита рухнула и меня накрыло. Вот только эту новую проблему так легко не решить. Невозможно убедить себя в том, что ничего страшного в отсутствии родичей нет. Невозможно поставить цель для ее решения. Ну сделаю я повторные запросы и что это даст? Боюсь, я угодил в какую-то параллельную реальность, где Сергей Королько — это Альберт Чапыра.