Следопыт

Блэйкли Дэвид

Задолго до отправки в Ирак мы полностью перестали мыться. Не было смысла красться далеко в тыл врага, если запах мыла или дезодоранта выдаст тебя местным бродячим собакам. В Ираке повсюду бродячие собаки, которые бродят по ночам стаями по дюжине или около того. Чем больше от вас пахло чистым человеком, только что помывшимся с гелем для душа, тем более чуждым ваш запах казался бы собачьим стаям и тем больше вероятность, что они поднимут тревогу. И наоборот, чем больше вы пахли как животное, впитав запах окружающей среды, тем меньше вероятность того, что вас обнаружат.

Как только мы пересекали иракскую границу, мы ожидали, что за нами

будут охотиться их военные. В то время как Корпус морской пехоты США и большая часть 16-й десантно-штурмовой бригады будут сражаться с иракскими войсками в открытой войне, наша роль будет заключаться в том, чтобы проникнуть в тыл противника незамеченными. Как только иракские войска заподозрят, что мы там, они попытаются выследить нас. Они будут делать это с воздуха, используя самолеты наблюдения и корректировщики. Они будут делать это с земли, используя устройства РЭБ (радиоэлектронной борьбы), которые отслеживали наши радиосигналы и сигналы спутниковой связи — и мы знали, что иракские военные обладают прекрасными возможностями РЭБ. Они будут делать это глазами, используя приборы ночного видения и тепловизионное оборудование, чтобы улавливать тепло человеческого тела. И они будут делать это с помощью собак-ищеек, обученных брать след человеческого запаха, от которого, пожалуй, было труднее всего уклониться таким элитным войскам, как наши.

С тех пор как мы добрались до лагеря Тристар, мы полностью перестали бриться. При бритье впустую расходуется драгоценная вода и можно вызвать инфекции. Мы не умывались во время операций, поэтому наша кожа была бы грязной и измазанной старым камуфляжным кремом. Бритье вызывает порезы, из-за чего грязь и налет попадают в кровоток. При этом также образуются сточные воды, наполненные человеческими волосами и мылом, запах которых сразу выдает человека. Нам нужно было максимально слиться с окружающей средой, выглядеть и пахнуть как в дикой природе.

Нам также нужно было мысленно настроиться на эту обстановку. Если бы вы пытались пробраться через иракские позиции, но беспокоились о том, что испачкаете руки или форму, у вас бы ничего не получилось. Нам нужно было слиться с окружающей средой, стать с ней единым целым. Дэз находил все это своего рода вызовом.

Находясь на операциях, мы выполняли тяжелую обязанность, гадили в пластиковые пакеты и носили их с собой. Если вы что-нибудь оставляли после себя, поисковой собаке было это легко обнаружить, и тогда она могла бы взять ваш запах и выследить вас. Дерьмо также могло бы предоставить врагу жизненно важную информацию. Если вы были на скрытой операции (наблюдательном пункте) в тылу врага и оставили шесть какашек в шести лунках, противник мог бы сообразить, что в вашей команде шестеро. Если бы вы были скомпрометированы и вынуждены были пуститься в бега, противник узнал бы, на скольких они охотятся.

Они могли подсчитать, сколько раз вы посрали, и оценить, сколько дней вы там пробыли. Исходя из этого, они могли бы сделать хорошее предположение относительно того, получили ли вы ту информацию, за которой пришли. Возможно, четыре дня назад была запущена ракета «СКАД», и ваше дерьмо может указывать на то, что вы находились на позиции достаточно долго, чтобы быть свидетелем этого.

Это правило было неизменным, и могло привести к некоторым ужасным проблемам. Перед отправкой в Ирак мы участвовали в учениях на равнине Солсбери. Заброшенные на вертолете «Чинук», мы получили задание совершить ночной марш к цели, где должны были провести

тщательную разведку. Как только мы приземлились, у Лео, одного из самых старших парней в патруле, возникли проблемы. Ему действительно досталось по-настоящему. До этого он не был болен. Это просто свалилось на него ни с того ни с сего.

Внезапно нам пришлось останавливаться каждые пятнадцать минут, чтобы Лео мог сходить в пластиковый пакет. Это быстрее и проще, если ваш партнер подержит пакет за вас, но проблема Лео оказалась настолько серьезной, что потребовался пластиковый пакет и немного пищевой пленки. Каждый раз, когда ему нужно было посрать, нам приходилось прятаться в каком-нибудь укрытии, в то время как Лео с трудом выбирался из своего невероятно тяжелого рюкзака и сбрасывал брюки. У нас было очень мало времени, чтобы разведать позицию противника и доложить в штаб, но нам приходилось постоянно отрывать пленку, чтобы Лео мог сходить по большому.

Если бы мы не продолжали ловить и таскать его дерьмо, то превратились бы в легкую мишень для выслеживания. К этому времени мы останавливались каждые пять минут, так что это серьезно замедляло нас. Многократное надевание и снятие рюкзака оказалось для Лео изнурительным занятием, и он серьезно обезвоживался из-за всего этого дерьма. В конце концов, мы взяли самое тяжелое снаряжение Лео и поделили его между нашими собственными рюкзаками. Сделав это, Джейсон взял курс и задал стремительный темп, чтобы попытаться наверстать упущенное. Но мы были согнуты пополам нашим грузом, когда пытались быстро передвигаться ночью по труднопроходимой местности, так что наши колени и лодыжки были забиты наглухо.

Мы совершали форсированный марш, который был жестче и быстрее, чем во время отбора в Следопыты, и один из наших парней серьезно страдал поносом. Несмотря на холод, от такого темпа мы вспотели, но каждый раз, когда нам приходилось останавливаться, чтобы Лео мог посрать, мы быстро замерзали. Несколько часов подряд нам было жарко-холодно-стоп-пошли, но Джейсон ни разу не сбавил темп. Я подумал о том, что в начале недели он финишировал последним на тренировке Следопытов, но здесь, на вересковых пустошах, под непосильной нагрузкой, его было не остановить.

Мы помогали Лео, как могли, и каждый из нас знал, что если бы мы оказались в плачевном положении Лео, ребята сделали бы то же самое для нас. Мы наверстали упущенное время и сумели засечь цель, но к тому времени мы были по уши в дерьме Лео. И все это на самом деле было не по душе Дезу.

В Кэмп-Тристар вода, предположительно, была строго нормирована, но Дез постоянно принимал душ. Он был полон нервной энергии и постоянно качался и подпрыгивал. Он либо бегал и отжимался, либо принимал душ, смывая с себя пот и пыль. На крыше было что-то вроде гигантского детского бассейна, из которого в душевые насадки подавалась нагретая солнцем вода. Душевые представляли собой открытые фанерные ящики, которые оставляли свободными голову и плечи.

Трикки все это время издевался.

— Дез, чем ты сейчас занимаешься, приятель?

Дез начинал беспокоиться, что он сделал что-то не так.

— Я просто моюсь, не так ли? — отвечал он, защищаясь.

Трикки приподымал одну бровь.

— Но ты же мылся сегодня утром, приятель.

— Да, но я только что сделал еще несколько физических упражнений, так что я снова вспотел.

— Дез, нет ничего плохого в том, чтобы потеть. Ты теперь не в морской пехоте, приятель. Ты теперь Следопыт.