Следопыт

Блэйкли Дэвид

Именно сейчас я вспомнил о своей поврежденной ноге. Во время предыдущих операций в Сьерра-Леоне и на Балканах я видел, какой ужасающий ущерб может нанести человеческому телу даже малокалиберная пуля. Промежуточный патрон калибра 7,62 мм — стандартный патрон AK47 — поражает человеческую плоть со скоростью 715 метров в секунду. Пуля рикошетит от кости и беспорядочно проходит через тело, оставляя на выходе рваное выходное отверстие.

Опасаясь худшего, я наклонился и осторожно ощупал свою лодыжку. Первым сюрпризом было то, что шнурок на моих боевых штанах, казалось, был развязан, и они свободно свисали. Это была старая

привычка со времен парашютно-десантного полка — я никогда не оставлял свои боевые штаны расшнурованными.

Я пошарил под ним, пытаясь найти, куда попала пуля. Я был уверен, что мои пальцы наткнутся на кровь, измельченную плоть и раздробленную кость. Но, казалось, я не почувствовал никакого ущерба. Ни пятнышка крови. Ничего. Я поднесла руку к лицу, чтобы проверить. Не было никаких признаков какой-либо теплой липкой жидкости, но было совершенно темно, так что, возможно, я что-то пропустил.

Я проверил пол Пинки в поисках места, где могла бы застыть лужа крови, но там было полно гильз от пуль. Я дотронулся рукой до лица и губ, но все, что я почувствовал, был слабый привкус крови. На одном из моих пальцев было лишь слабое красное пятно. Я точно знал, что в меня стреляли. Я почувствовал гребаный удар. Я не мог понять, что произошло. Где были все повреждения и раны?

Теперь я, черт возьми, ничего не мог с этим поделать. Мы продвигались вперед, Стив вел тяжело груженный «Лендровер», и все мы молились, чтобы боевые повреждения машины не были смертельными.

В пустой, продуваемой всеми ветрами тишине ночи я обнаружил, что мои мысли блуждают. Следопыты существуют как разведывательный отряд, чтобы проверить, что происходит на территории противника. Мы уже сделали это. Теперь было ясно, насколько полностью, безнадежно ошибался какой-то идиот, представивший разведывательную сводку по этому месту. Относительно безопасным оно не было.

Большая часть нашей информации поступила от американцев, и мы уже видели, какой бардак они устроили, с прогнозом по Насирии. Хотя я не винил янки. Насколько я мог судить, мы все вместе были в этом замешаны. Корпус морской пехоты США и мы вдевятером просто оказались в более суровом и жестоком конце событий.

Если бы не янки, мы, вероятно, вообще остались бы без каких-либо спутниковых фотографий или надлежащего картографирования. Тем не менее, разведывательная сводка оказалась полной лажей. Корпус морской пехоты ожидал столкнуться с минимальным сопротивлением в Насирии. На самом деле тысячи иракских регулярных войск и федаинов сошлись в этом городе ради матери всех сражений.

И сегодня вечером мы наткнулись на самое их сердце.

Мы проехали добрых 10 километров по открытой, пустынной дороге. С каждым поворотом колес я чувствовал, как мое сердце бешено колотится в груди, а адреналин разливается по венам. Нигде не было и намека на противника, но было совершенно очевидно, что рано или поздно наша удача должна была иссякнуть. Когда-нибудь это всегда случается со всеми.

И все же прямо сейчас я чувствовал себя совершенно несокрушимым. Можно сказать, пуленепробиваемым. Что бы это ни было за пуля, попавшая в мою левую ногу, казалось, она отскочила прямо от меня. Невероятно. Когда мы с грохотом неслись вперед, мне на ум пришли первые строки стихотворения «Invictus», что по — латыни означает «непобежденный» или «непобедимый». Почти не замечая этого, я обнаружил, что

одними губами произношу эти слова в темную пустоту иракской ночи.

Я побеждаю темноту,

Я поднимаюсь из глубин,

Чтоб всем Богам воздать хвалу

За то, что я непобедим!^[2]

Эта последняя фраза была унесена потоком воздуха из машины. Но как только я произнес это, я услышал голос, вторящий моему, или, по крайней мере, мне так показалось. Краем глаза мне показалось, что это был Стив, и что он начал произносить бессмертные строки второго куплета.

Я был заложником судьбы,

Но слез моих ей не видать!

Склонятся пусть чужие лбы,

А я сумею устоять!

Мне показалось, что теперь к нам присоединился третий голос — Трикии, с кормы машины, когда мы вместе отчеканили третий куплет и перешли к заключительным строкам.

Пройду я горе и печаль,

Пускай наказан буду я,

Но закалю себя, как сталь,

Ведь я — хозяин корабля!

Эти последние слова были сорваны ветром с моих губ, но все равно от них у меня по спине пробежала дрожь. Или, может быть, в том напряженном, похожем на транс состоянии боя, в котором я сейчас находился, в красном тумане битвы вокруг нас, я просто вообразил все это. Кто знает?

В любом случае, повторное прочтение этих строк вернуло меня к теплой атмосфере Комнаты по интересам Следопытов и моему самому первому дню в Следопытах. Как только я вошел в Комнату по интересам, разница между этим подразделением и любым другим, в котором я служил, бросилась мне в глаза. Здесь были люди всех званий, которые на равных пили чай и болтали друг с другом.

Я думаю, что ближайшей аналогией Комнате по интересам была бы общая комната в школе или колледже. Именно в Комнате по интересам собрались бойцы подразделения, чтобы пообщаться и поделиться сутью уникального духа корпуса Следопытов. Оглядев комнату, я заметил стену славы, на которой были выставлены фотографии тех, кто погиб во время прошлых операций Следопытов, и сувениры, привезенные с самых отдаленных театров военных действий. Наконец мой взгляд остановился на стихотворении в рамке, одном из нескольких, висевших на стене. Люди из Следопытов дарили их подразделению при увольнении, часто для перевода в SAS.

Стихотворение, привлекшее мое внимание, было написано человеком, о котором я никогда раньше не слышал, Уильямом Эрнестом Хенли, и называлось оно «Непобежденный». В перерывах между знакомством с различными членами Следопытов я читал и перечитывал эти строки: «Я побеждаю темноту…». Я почувствовал в них отличительную черту этого подразделения, частью которого я так упорно боролся. Это было подразделение, отличавшееся индивидуалистической храбростью и хитростью индивидуалиста, а также исключительной решимостью победить до конца.