Следопыт

Блэйкли Дэвид

Джорди, капрал, был маленьким, жилистым и твердым, как гвозди, и наносил удары значительно больше своего веса. Будучи весьма уважаемым бойцом Следопытов, он считался очень способным командиром патруля, и ему было поручено общее командование миссией. После Калат-Сикара все в моем патруле чувствовали себя измотанными, и мы были счастливы позволить Джорди взять инициативу в свои руки. Наша роль заключалась в том, чтобы обеспечить защиту и поддержку его машинам.

План миссии состоял в том, чтобы мы пересекли наши собственные линии фронта и проникли на территорию противника, после чего наш патруль занял бы возвышенность, чтобы мы могли вести прикрывающий огонь для отряда Джорди на случай, если они будут

скомпрометированы во время зондирования иракских позиций. Теперь мы вдвойне осознавали опасность дружественного огня, и было крайне важно поддерживать тесную связь с 3-м парашютно-десантным батальоном, поскольку именно их подразделения охраняли нашу линию фронта в этом районе. Мы должны были сообщить им, что проведем разведку местности к северу от них, а также где и когда мы пересечем их позиции на линии фронта.

Поскольку мы не руководили миссией, мы не участвовали в детальном планировании, поэтому я потратил много времени на изучение карт и ввод путевых точек в свой GPS: было указано местоположение передовых подразделений 3-го ПДБ, а также их передовой штаб; и я отметил любые потенциальные маршруты входа/выхода на территории противника. Ближе к вечеру того же дня Джорди отдал приказы патрулям. Это была срочная миссия, и он ясно дал понять, что мы будем следовать СОП, если у нас возникнут какие-либо проблемы.

Наконец на рассвете патруль Джорди тронулся в путь, наши машины последовали за ним. Довольно быстро мы съехали с асфальтированной дороги на небольшую трассу, двигаясь на север при выключенных огнях и используя приборы ночного видения.

Я почувствовал, что Трики наклоняется вперед, чтобы перекинуться парой слов.

— Значит, это снова операция «Смерть или слава»?

— Нет, приятель, — вмешался Стив. — Это вторая «Миссия невыполнима», на этот раз.

Я улыбнулся. Было приятно видеть, что ребята все еще зажигают.

По закону пакостности, именно сегодня из всех ночей облачность была низкой и плотной, а окружающий свет минимальным. Я мог видеть все это с помощью своего ПНВ, и я понял, что Стив изо всех сил пытается разглядеть путь вперед. После получасовой поездки мы миновали последнюю из позиций 3-го ПДБ, что означало, что мы продвигались по территории противника.

Мы добрались до небольшого моста, дальняя сторона которого представляла собой заросшее густой растительностью болото. Мы знали, что там расположились вражеские подразделения, скрытые среди густых болот и кустарника. Наша роль заключалась в том, чтобы точно определить, где они находятся, и начать их уничтожать. Когда мы, подпрыгивая, пересекали неровный мост, боковая дверь на одном из Пинки распахнулась. В спешке покинуть базу кто-то забыл проверить защелки на своем автомобиле. Оттуда выпал целый набор кухонных принадлежностей. Это было оглушительно громко в ночной тишине. Вот черт. Нет ничего лучше, чем подать сигнал врагу о нашем приближении.

Не обеспечив размещения вашего багажа, вы допустили элементарную ошибку при разведывательном патрулировании, и это была ошибка такого рода, которая случалась, когда миссии выполнялись в спешке, а операторы уставали. За последнюю неделю патруль Джорди перебрасывали с одного задания на другое более или менее без перерыва, и они почти не высыпались как следует. Нам оставалось только надеяться и молиться, чтобы поблизости не было иракских позиций, которые могли бы что-нибудь услышать.

Мы предельно медленно проползли вперед еще 4 километра. Единственным шумом был шелест густого подлеска о гладкие легкосплавные борта нашей машины, плюс слабое урчание дизельного двигателя. Пинки были оснащены двигателем 300Tdi, в отличие от гражданского «Лендровера», у которого был более мощный, но сложный Td5. Для устранения любых неисправностей двигателю Td5 требуются диагностические

компьютеры, и мы ни за что не собирались использовать такое оборудование в полевых условиях. Кроме того, всегда существовала опасность того, что электронные системы управления Td5 могут быть выведены из строя электромагнитными помехами, создаваемыми врагом.

Теперь иракские подразделения окружали нас со всех сторон, и одной из немногих утешительных мыслей было то, что у них не будет возможности поиграть с нашими двигателями. Было мало шансов точно определить, где находились эти подразделения, так как темнота и кустарник скрывали все. Мы приближались к тому моменту, когда наш патруль должен был направиться на возвышенность, оставив отряд Джорди прощупывать местность противника.

Джорди притормозил. Я предположил, что именно здесь он хотел, чтобы мы разделились. Мы остановились в круговой обороне, но я видел, что Джорди выглядел взволнованным, что было совсем на него не похоже.

— К черту все это, — пробормотал он. — Я забыл предупредить 3-й ПДБ о том, что мы делаем, и дать им план миссии.

Он был зол на себя, и не без причины. Если мы не предупредили их заранее, 3-й ПДБ не узнал бы, что мы прошли мимо их линии фронта, и, что более важно, где и когда мы вернемся снова. Джорди был преданным своему делу солдатом Следопытов и опытным командиром патруля. Но именно это и происходило, когда операции проводились в спешке людьми, которые были в разъездах целыми днями.

Джорди знал, что допустил здесь серьезную ошибку, которая могла стоить людям жизни, и он ругал себя. Мы с Джорди обдумали наши варианты. Конечно, 3-й ПДБ должен был быть в состоянии повышенной готовности к любым войскам противника, пытающимся проникнуть на их позиции. Если бы мы попытались вернуться вслепую, то напрашивались бы на неприятности. Мы не могли связаться по радио с 3-м ПДБ, так как не были подключены к их сети, и даже если бы мы попытались отправить сообщение через штаб-квартиру Следопытов, использование радио вполне могло бы нас скомпрометировать.

Мы находились посреди скопления иракской пехоты и бронетехники, поэтому мы должны были предположить, что у них была возможность перехватывать нашу связь. Кроме того, во время этой операции мы соблюдали строгое радиомолчание, и на то были веские причины. Было известно, что иракские военные располагали превосходным оборудованием радиопеленгации, с помощью которого они могли точно определить источник любого радиосигнала. Нарушение радиомолчания вполне может привести к нашей гибели.

За последние несколько дней я уже однажды был окружен противником и попал в ловушку: мне не хотелось проходить через все это снова. Джорди решил, что ему нужно изучить карты, чтобы он мог разработать наилучший маршрут, чтобы вернуть нас к ближайшей позиции 3-го пункта, после чего он мог бы устно предупредить их о нашей миссии. Но даже крошечный лучик света, отбрасываемый фонарем для карт его машины, вполне может скомпрометировать нас.

Мы с Джорди собрались вокруг приборной панели его фургона. Он вытащил мини-фонарик, который повесил на какой-то шнурок у себя на шее. Световая дисциплина была всем в Следопытах, особенно когда они были окружены неизвестными позициями противника. Как и все мы, Джорди обмотал конец своего «Маглайта» черной изолентой. Он проделал в нем отверстие размером с иголку, а это означало, что, когда он включал его, из него выходил едва заметный лучик света.

Я обхватила карту ладонями, а Джорди направил на нее свой маглайт, словно крошечный лазерный луч. Мои ладони прикрывали даже это крошечное количество света от посторонних глаз, и мы провели детальную проверку карты, не беспокоясь о том, что нас заметят. Мы обнаружили ближайшую позицию 3-го ПДБ, которая в качестве бонуса оказалась их передовой штаб-квартирой.