Следователь, Демон и Колдун

Александров Александр

– Верно. Но что если укрепить саму, как вы изволили выразиться, структуру заклятья? Что если часть эфира направить на стабилизацию структуры эфирного вихря, коим, по сути, и является любое заклинание?

– Э-э-э… Я не знаю.

– И мы не знаем. – Князь-колдун развёл руками. – Вот, проверяем. Пока что эта штука крутится уже десятый год, но признаков дестабилизации мы не наблюдаем. Скорее уж, износу подверглись бы движущиеся части механизма, но мы, как вы видите, исключили трение – ротор просто левитирует. Так что это долгосрочный эксперимент.

– А снежные львы? – Вырвалось у Фигаро.

– А они… Но что это я, господа! Присаживайтесь! – Князь щелкнул пальцами и перед столом,

прямо из воздуха, во мгновение ока организовались два изящных кресла с очень удобными на вид изогнутыми спинками. – Нравится? Анатомически идеальные креслица. Слямзил идею в Белой Башне. В них если сидишь долго, то спина не болит. Но геморрой высидеть, всё же, можно, а-ха-ха-ха! Так что спорт – наше всё… Кстати, о спорте: вы, господа, что пьёте?

– Я пью коньяк, а господин Фигаро – всё что горит. – Френн ещё раз внимательно посмотрел на «перпетуум мобиле». – Но предпочитает, если я правильно помню, тоже коньяк. Так что…

– А я пью водку. – Князь хлопнул в ладоши, и над столом в воздухе появилась слабо светящаяся поверхность силового экрана (похоже, колдуну было проще создать столешницу над столешницей, чем разгребать бумажные завалы). – А закусываю… хм, а чем мы сегодня закусываем? – Он щёлкнул незаметным тумблером где-то под столом и сказал в пустоту: – Агафий, а чем мы сегодня изволим закусить?

Откуда-то с потолка донеслось:

– Айн момент! Сейчас организуем. Господа будут уху?

Господа были согласны на уху. Также Фигаро оказался совсем не против чёрной икорки, душистой колбасы, только что запечённой и роняющей прозрачную как помыслы монашки слезу, молодой картошечки (откуда она взялась, следователь не знал, и знать не хотел), а также малосольных огурчиков, бочковых помидорчиков размером с грецкий орех, но невероятно вкусных, а также подкопченного бекона поданного в окружении пышных пучков петрушки.

Френн окинул взглядом всё это великолепие, хмыкнул, элегантным жестом заправил за воротник салфетку… и набросился на еду как оголодавший матёрый волчара, дорвавшийся до молодого оленёнка. Фигаро крякнул, схватил ложку и принялся догонять.

Князь-колдун только похихикивал, наблюдая, как представители власти уплетают жратву за обе щёки. Когда движения инквизитора и следователя стали чуть более плавными, а глаза сыто посоловели, Дикий достал откуда-то из-под стола пузатую зелёную бутылку и одним движением сорвал залитую сургучом пробку. Фигаро уж было подумал, что это снова королевский «Дукат», но коньяк оказался обычным «Дубовым сердцем» – сладковатым, ароматным, не дешёвым, но не сказать, чтобы элитным напитком. Да и вместо бокалов у князя были обычные гранёные стаканы, которые тот от души наполнил почти до краёв.

– Насчёт «до дна» не настаиваю, но давайте по глоточку – за знакомство.

Выпили «по глоточку за знакомство» (князю стакана как раз на глоточек и хватило), приятно закусили, и, наконец, шумно выдохнув, откинулись в креслах и принялись набивать трубки. Френн взял со стола длинную спичку, чиркнул об кресло, прикурил и заинтересованно пощупал обивку.

– Это не настоящая материя. Но и не трансформированная на скорую руку. Это… что-то другое.

– Иллюзия. – Князь горделиво вздёрнул нос. – Иллюзорная форма, заполненная временно уплотнившимся эфиром. Огромный плюс подобных заклятий в том, что «надуть» такое кресло, шкаф, стол – да мало ли что! – можно буквально за секунду без особого труда.

– Интересно! – Восхитился инквизитор. – А когда она… ну…

– Исчезнет? – Через пару суток, если заклинание специально не поддерживать. Просто растает как сугроб на солнышке, безо всякого следа.

– То есть, – Фигаро пригубил коньяку, – можно создать шпагу, заколоть ей условного фабриканта Крюнделя,

а потом орудие убийства само по себе растворится? И очень может быть прямо в камере хранения вещественных улик? Восхитительно.

– Или, – подхватил князь-колдун, – представьте себе пулемет, создающий иллюзорные пули, которые в стволе наполняются эфиром. Энергии на такой снаряд будет тратиться немного, и существовать он тоже будет всего пару минут, но ведь больше и не надо, а мы на выходе имеем пулемётное орудие, к которому вместо патронной ленты подключается… да хоть бы и ваша тросточка-концентратор, уважаемый инквизитор! И всё: у нас есть оружие с бесконечным боеприпасом! То есть, конечно, не бесконечным – заряда в вашей трости хватит, примерно, на сто тысяч патронов. Но! Сто тысяч!

– Так, стоп! – Следователь замахал руками. – Минутку! Ну, допустим, пулю из воздуха вы на несколько секунд сотворите. Ладно, уболтали. А порох для неё? Трансформировать? Так тут отряд колдунов нужен. Не получится сжечь с выделением энергии несуществующую массу. Потому как горение есть процесс алхимический, а вещество где?

– Верное замечание. – Князь уважительно посмотрел на Фигаро. – Видно, что вы в Академии не штаны протирали. Действительно, порох из воздуха не создашь. Вернее, создать-то можно, но это будет слишком энергозатратное удовольствие. А вот вытолкнуть пулю…

«Импульсным кинетиком» – Артур, разумеется, не мог сидеть в своём Орбе спокойно.

– …вытолкнуть пулю импульсным кинетиком – совсем другое дело. Так мы можем придать нашему снаряду скорость куда выше, чем при простом пороховом микровзрыве и избежать при этом перегрева ствола. Армия снаряженная стрелковым оружием основанном на подобных принципах будет иметь серьезное преимущество перед противником.

– Ага. – Френн понимающе кивнул. – Вот чем вы тут, значит, занимаетесь.

– Ничего подобного. – Князь лениво зевнул, и наполнил свой стакан, полностью опустошив при этом бутылку, на которую после этого Дикий просто указал пальцем. Хлопок! – и бутылка исчезла без следа. – То есть, конечно же, на оборонный сектор мы работаем, куда без этого. Но лишь потому, что у военных есть деньги, которыми они готовы щедро с нами делиться. По большей части мы ведём здесь исследования совершенно другого рода.

– Ага, – следователь содрогнулся, – мы заметили.

– Вы всё о львах… – Князь-колдун тяжело вздохнул и глубже закутался в свою мантию, словно прячась от ледяных сквозняков, что незримо гуляли по комнате. – Ну, слушайте: мы здесь занимаемся, если обобщить, слиянием метафизики и естествознания. Вечные двигатели на колдовстве, работники-некроты у конвейеров вредного производства, переносные устройства телепортации, телефон, передача изображения на расстояние, логические автоматы – перечислять можно бесконечно. Считается, что колдовство постепенно исчезает из обихода, но это не совсем так. Просто фабриканты не хотят зависеть от колдунов, потому что это стало бы своеобразной монополией.

– Но монополией без центра. Квадриптиха давно уже нет.

– Именно, господин инквизитор, именно. Но Квадриптих просуществовал достаточно, чтобы напугать человечество до усрачки. Посмотрите на Рейх: там колдуны вообще носят жёлтые пентаграммы на шеях и специальную идентификационную татуировку на лбу. Иными словами, канцлер Гейгер построил Квадриптих наоборот: при Мерлине была диктатура кучки охреневших от вседозволенности колдунов, а у него там сейчас, значит, колдуны сидят в гетто. Плохо получается и так и так: колдуны из Рейха бегут. У нас, как вы сами знаете, нечто среднее: колдовство просто одна из дисциплин, вроде натурфилософии, а колдуны – специальность. Вроде фонарщиков, лекарей или механиков. Но есть один маленький, но очень большой нюанс…