Следственная некромантия
Шрифт:
Не обратив внимания на то, что его только что обозвали идиотом, Ромерик бодро закивал.
– Честь леди, - гордо провозгласил он, - превыше всего! Я готов защищать её и сложить за неё голову в ближайшем бою!
Кажется, весь страх от осознания того, что леди, покорившая его, некромантка, куда-то пропал.
– Иди уже, сложи свою голову в бою, - как-то совсем не по-доброму пожелала Ромерику Лилиан. – Не знаю, как всем остальным, а мне точно станет легче жить.
Ромерик не выглядел особенно вдохновлённым от таких смертельных перспектив. Очевидно, слова о смерти он вставил так, чтобы красивее звучало,
– И что теперь? – спросила Лили, осознав, что Мартен больше не собирается продолжать свой рассказ. – Браслеты на наших запястьях появились, потому что отозвались на кровь и магию? Допустим. Это не объясняет всего остального. Я сомневаюсь, что от обыкновенной кьярсы так развозит!
– В прошлый раз, - деловито вклинился в разговор всё ещё стоявший на коленях Ромерик, - когда я выпил кьярсу, я женился на Нимфадоре. А она, между прочим, оказалась совсем не той, за кого себя выдавала! – голос его звучал обиженно и одновременно гордо. – Я думал, она королева! А она так быстро погрязла в быту…
– А ты ж, разумеется, сделал всё, чтобы с нею этого не случилось, - раздражённо протянула Лилиан. – Помогал по хозяйству, никогда не оставлял её одну с детьми, приносил деньги в дом в таком количестве, чтобы она могла купаться в золоте…
– Но я ж живой человек!
– А она, значит, королева?! – вспыхнула Лили. – Слушай, благородный рыцарь, иди отсюда…
– Лилиан, - Ирвин осторожно дотронулся до её руки. – Послушай…
– Не останавливай меня! – раздражённо огрызнулась девушка. – Сама разберусь!
Она вновь вскинула руку, и тёмный, с фиолетовым оттенком некромантский огонь окутал сжатые в кулак пальцы. Ромерик побледнел. Он смотрел на Лили, как порой смотрели на Ирвина преступники – с безысходностью и чётким осознанием того, что пощады ждать не стоит.
Отблески огня затерялись и в светлых глазах Лилиан. Сейчас она действительно была грозной, смертоносной ведьмой, способной сжать сердце в своей руке, раздавить его, превратить в прах. Ромерик так прытко вскочил с колен, словно понял, что минута промедления для него будет ровняться смерти.
– Лили, - осторожно произнёс Ирвин, - не стоит так злиться.
Некроманты были страшными магами ещё и потому, что не всегда могли контролировать свой гнев. Магия пробуждала в них всё злое, что в обыкновенном человеке открывало глаза раз в полугодие, проецировала это на того несчастного, что оказывался рядом, и могла всполохами смерти обрушиться на голову абсолютно невиновного человека. Конечно, Ромерик сам разозлил Лили, сам привёл её в бешенство, но это отнюдь не означало, что стоит его прямо здесь, на месте, уничтожить. Ирвин чётко осознавал главное – ей самой от этого будет хуже, она сама пострадает!
– Не подходи, - сверкнула глазами Лили. – Если не хочешь получить дозу моего дара. А ты – пошёл вон отсюда!
Она схватила шлем Артона де Креза, в глазах девушки теперь символизировавший исключительную глупость, замаскировавшуюся под рыцарство, и швырнула им в Ромерика. Тот поймал
– Вон! – припечатала Лили, и Ромерик вылетел из комнаты, заботливо захлопнув за собой дверь, и оставил девушку с куда более одарёнными и вызывающими меньшую агрессию людьми.
Вот только пламя не погасло. Ирвин знал, что уже поздно – Лилиан позволила магии вырваться из-под контроля. Сейчас она была живым воплощением всего того, что так сильно пугало в некромантах обывателей, посторонних наблюдателей, ничего не понимающих в истинной силе. Теперь окружающие легко назвали бы Лили злом – и, увы, не ошиблись…
– Он ушёл, - произнёс Ирвин. – Слышишь? Нет надобности больше пользоваться магией так.
– Я сама решу, как мне ею пользоваться! – гневно произнесла Лилиан. Она повернулась к мужу, и огонь вспыхнул с такой силой, что едва не лизнул потолок.
Мартен вскочил со своего кресла.
– Позволь, я…
– Нет, - отрезал Ирвин. – Я сам.
Он знал, что сделает Мартен. Его волшебное прикосновение способно урезонить любую магию. Или, может быть, попытается руководить эмоциями Лили, как это делали его предки, будет ткать из ненависти покорность и спокойствие… вот только Ирвин не мог этого допустить. Он отлично знал, что тогда доверие Лили будет утеряно. Мартен уйдёт, а она если и не вспыхнет вновь, то будет говорить о том, что не получится у них счастливой семейной жизни. Ведь некромантка-супруга – это приговор. И Ирвину не жить, если принц не вздумает поселиться рядом с ними.
А Лили была сильна. И раздражителей вокруг хватало. То же семейство Куоки!
Понимая, чем рискует, Ирвин приблизился к жене и мягко сжал её плечи.
– Он ушёл, - твёрдо произнёс Сияющий. – А ты не хочешь меня убивать. Это сила в тебе ищет, куда бы выплеснуться. Но ведь ты сильная, Лили. Ты можешь её контролировать. Эти браслеты всё ещё на наших руках, значит, ты чувствуешь ко мне что-то, сильно отличающееся от ненависти и равнодушия.
Его ладони засветились мягкой синевой – магия исцеления могла действовать успокаивающе. Ирвин не знал, поможет ли это Лили, но позволил своему дару вырваться на свободу и скользнуть по коже девушки, впитываясь в её напряжённое тело.
Она тяжело дышала. Было видно, как трудно Лили справляться с накатывающим волнами собственным даром, так и рвущимся на свободу, и она усилием воли заставляла себя не дать магии сорваться, выплеснуться на Ирвина тяжелой, смертоносной волной. Мужчина мог себе представить, что такое сила, сдерживаемая какими-то внешними рамками, хотя и не знал, насколько некромантия будет жечь больнее целительства. Его собственный дар, помнится, бился, как птица в клетке, не зная выхода, но Ирвин понимал, что ничто ему не поможет. А ведь у Лилиан был выход – просто сорваться и позволить себе разозлиться на мужа. И он даже ничего не сможет с нею сделать, потому что его собственная магия на подсознательном уровне совершенно не предназначена для боя.