Следственный экспериМЕНТ. Записки из органов
Шрифт:
Охранник, в недавнем прошлом сотрудник отряда милиции особого назначения (ОМОН), к сбивчивому рассказу поляка отнесся серьезно. Выскочив из помещения магазинчика при заправке, он успел срисовать номер. Кстати, совершенно обычный, без синевы и особых букв на номере. А еще он заметил, что машина свернула на проселочную дорогу, ведущую к турбазе. После чего и позвонил в штаб ОМОН.
В штабе к возможности задержать наглых бандюков отнеслись с энтузиазмом. Ну а почему бы «палочку» в статистике не срубить на ровном месте? Да к тому же неподалеку как раз отделение отряда в полной
Опера в это время благополучно доехали до турбазы, припарковали машину и присоединились к коллегам. Те в это время как раз стали вылезать из коттеджа для продолжения банкета. Раскочегарили мангал, нанизали на шампуры мясо, настругали огурцы-помидоры на салат, накрыли стол прямо на улице, налили по первой. И в этот момент реальное «маски-шоу».
С криками «Стоять! Сидеть! Лежать! Бояться! Мать…! Бать…! П…! Е…!» (и другие буквы алфавита) к столу выскочили бойцы в таких знакомых, можно сказать родных, камуфляжах и масках. Пытаться объяснить, что здесь свои, милиционеры не стали. Не раз имели возможность видеть работу ОМОН. Те ведь сперва успокаивают прикладами автоматов и коваными ботинками любого не подчинившегося команде, а потом уже начинают разбираться. Поэтому все вылезшие из коттеджа мигом легли на землю, заложив руки за голову.
Зачистка территории была закончена в считаные секунды. Потенциальные подозреваемые спокойно уложены на землю в радующих сотрудников ОМОН позах. Бойцы немного расслабились и стали проверять документы. Когда выяснилось, кого они тут «зачищали», омоновцы ударились в эмпирические исследования ближайших предков и дальних потомков поляка-шофера и охранника с заправки. Выражавшиеся сплошь фольклорными словесными оборотами. Им вторили «подозреваемые», которым пришлось отвлечься от серьезного и важного дела — продолжения праздника и жарки шашлыков.
Немного успокоившись, омоновцы и их «жертвы» стали решать извечные русские вопросы — кто виноват и что с этим делать? Кто первый предложил примерно наказать незадачливого стукача-шофера, не столь уж и важно. Главное, что омоновцы с энтузиазмом восприняли идею продемонстрировать поляку классическое задержание в стиле российской милиции последних времен. Тем более что номер его автомобиля и маршрут были прекрасно известны. Охранник (получивший по телефону свою порцию «фольклорных оборотов») сообщил все данные стукача.
И вот через примерно минут сорок — пятьдесят поляка и его грузовик тормозят на посту ГИБДД. Не успевает шофер достать документы, как из засады выскакивают омоновцы, выволакивают шофера и его напарника из машины и довольно грубо кладут на асфальт. После чего вскрывают пломбу на фуре и начинают проверять груз.
Честно говоря, сотрудники ОМОН просто хотели понервировать водителей из Польши. И никак не ожидали обнаружить в опечатанной фуре чуть ли не сто кило синтетических наркотиков! Причем не особо и замаскированных.
Просто из вредности милиционеры заставили шоферов вытаскивать картонные ящики и складировать их на обочине. И тут-то и обнаружилось, что все ящики одной маркировки, а вот почти у самого начала фуры попались несколько коробок «не той системы».
Сотрудники ОМОН получили поощрения. Не забыли они отметить коллег и из районного отдела области. Якобы именно от них получили информацию о возможной контрабанде наркотиков. Так что праздник у милиционеров удался. А вот шоферу, настучавшему про водку и пистолет, пришлось почти год отсидеть в российском следственном изоляторе. После чего он был переправлен на родину для дальнейшего разбирательства по поводу того, где, от кого и как он получал «экстази» и ЛСД. Все эти события положительных эмоций ему явно не добавили. Так что задуматься насчет той самой инициативы, которая наказуема, поляку было предоставлено достаточно много времени.
Особенности русского сленга
Сотовые телефоны давно уже стали не предметом роскоши, а обычной повседневной вещью. Но кроме того, что их теперь имеют даже ученики младших классов, эти же мобильники стали наиболее популярной и легкой добычей для различных криминальных личностей. Ну что может быть проще, чем отобрать мобильник у подростка или тихонько подойти сзади и выхватить телефон в тот момент, когда владелец разговаривает по нему? Но случаются и разбойные нападения ради тех же телефонов.
Именно об этом подумал оперуполномоченный уголовного розыска, когда вечером стоял возле дома своей подруги и разговаривал с ней по телефону. Во дворе никого не было. И тут появились два мужичка крайне подозрительного вида. В руках оба держали некие металлические прутья и вообще выглядели очень зловеще. Мужички посмотрели прямо на опера, и один из них произнес:
— О, смотри, труба!
— Вижу, — вторит второй, — надо забрать.
Ну что мог подумать милиционер, услышав подобный диалог? Само собой, то, что два маргинала собираются силой отобрать у него сотовый телефон, в народе именуемый «трубой». Милиционер резко прервал разговор, спрятал телефон в карман и обернулся к подходившим к нему мужичкам, выдергивая пистолет.
— На землю, падлы! — заорал он, направляя на них ствол.
Мужики сперва оторопели, но милиционер был весьма убедителен. Оба потенциальных грабителя упали на землю и привычно заложили руки за голову. Опер опять достал телефон и вызвал коллег.
— Вот, — заявил он приехавшим милиционерам, — грабителей задержал. Хотели телефон у меня отобрать. Да еще и арматуринами вооружены!
— Да какой телефон, начальник? — послышалось от одного из лежавших на земле. — Мы металлолом собираем, не грабители мы.
— А кто говорил, что «трубу» надо забрать?
— Ну так у тебя возле ног отрезок водопроводной трубы лежит, — ответил мужичонка. — Говорю же, мы металлолом собираем.
Возле бдительного опера действительно обнаружился ржавый отрезок водопроводной трубы. А значит, мужички не врали. Стоит сказать, что коллеги бдительного опера не очень его ругали. Потому что и сами в такой ситуации поступили бы так же. Никто же не виноват, что в русском языке в последнее время слова, ранее имевшие вполне конкретное значение, теперь приобретают и совершенно иной смысл.