Следствие, которое ищет убийцу
Шрифт:
«Но этим вечером… все было по-другому. Тебе понравилось. Каждый опасный момент. Я сделаю тебе пророчество. Завтра музыкальные критики скажут, что сегодня вечером вы дали одно из своих лучших выступлений».
— Да, — просто ответил Микали. «Я был хорош. Управляющий заведением сказал, что в пятницу у них не будет свободного места.»
«Там, в Алжире, ты убил всех, не так ли? Целые деревни — женщины, дети — это была такая война. Сегодня днем ты убивал свиней.»
Микали уставился в окно в ночь и увидел, как феллага отворачивается от горящего грузовика
Тогда он победил Смерть в своей собственной игре четыре раза. Он снова почувствовал то же волнение, от которого перехватывало дыхание. История в Медонском лесу была такой же, теперь он это знал. Долг за его дедушку, да, но потом…
Он поднял руки. «Дайте мне фортепианную партитуру, любой концерт, который вы пожелаете назвать, и с их помощью я смогу дать вам совершенство».
— И даже больше, — тихо сказал Девиль. «Гораздо больше. Я думаю, ты знаешь это, мой друг».
Дыхание вышло из Микали в долгом вздохе. — И кого именно ты имеешь в виду в будущем?
— Разве это имеет значение?
Микали слегка улыбнулся. — Не совсем.»
«Хорошо, но для начала я дам тебе то, что мои еврейские друзья назвали бы мицвой. Доброе дело, за которое я ничего не получу взамен. Кое-что для тебя. Твой гастрольный график. Есть ли вероятность, что вы попадете в Берлин в первую неделю ноября?»
«Я могу назвать свои даты в Берлине. У меня всегда есть открытое приглашение».
— Хорошо. Генерал Стефанакис посетит город первого ноября на три дня. Он был, если вам интересно, непосредственным начальником Василикоса. Я бы подумал, что у тебя может быть к нему нечто большее, чем мимолетный интерес. Но на данный момент, я думаю, нам лучше что-нибудь сделать с нашим другом Жарро».
— Что бы ты предложил?
— Для начала еще немного этого Наполеона ему в рот. Жаль тратить хороший коньяк, но это так. Он за волосы оттянул голову потерявшего сознание Жарро назад и зажал горлышко бутылки между его зубами. Он оглянулся через плечо. «Я очень надеюсь, что ты сможешь достать мне билет на пятничное представление. Я бы не хотел пропустить это».
На следующее утро, в половине шестого, с первыми лучами солнца все еще лил сильный дождь, когда ночной патрульный, дежуривший в этом районе, остановился у спуска к Сене напротив улицы де Ганьи.
Его плащ промок, и он был совершенно несчастен, когда остановился под каштаном, чтобы закурить сигарету. Когда туман над рекой немного рассеялся, он увидел что-то внизу, в воде, в конце стапеля.
Когда он приблизился, он увидел, что это задняя часть грузовика Citroen, передняя часть которого была под поверхностью. Он вошел в ледяную воду, сделал глубокий вдох, потянулся к ручке двери и открыл ее. Он вынырнул с Клодом Жарро на руках.
На дознании, которое состоялось неделю спустя, медицинское заключение показало, что уровень алкоголя в крови в три раза превышает допустимый для водителей транспортных средств.
Концерт в пятницу был таким, на что можно было надеяться, и сам министр внутренних дел присутствовал на приеме вместе с послом Греции, сидя вдвоем в углу. Когда толпа доброжелателей вокруг Микали ослабла, подошел Девиль.
— Рад, что ты смог прийти, — сказал Микали, когда они пожали друг другу руки.
«Мой дорогой друг, я бы не пропустил это. Ты был великолепен — просто великолепен.»
Микали оглядел переполненный зал, заполненный в основном одними из самых модных и важных людей Парижа.
«Странно, как сильно я вдруг чувствую себя отделенным от всего этого».
«Один в толпе?»
— Полагаю, да.
«Я чувствовал это уже около двадцати пяти лет. Великая игра. Хождение по лезвию ножа опасности. Никогда не уверен, как долго тебе это будет сходить с рук. В ожидании последнего дня. Стук в дверь. Девиль улыбнулся. «В этом есть свое волнение».
«Нравится быть на постоянном кайфе?» Сказал Микали. — Ты думаешь, он придет, этот твой последний день?
«Возможно, когда я меньше всего этого ожидаю и по самым глупым и банальным причинам».
Микали сказал: «Не уходи. Я должен переговорить с министром внутренних дел. Увидимся позже.»
«Конечно».
Министр говорил послу Греции: «Естественно, мы делаем все, что в наших силах, чтобы стереть это… это пятно на чести Франции, но, честно говоря, посол, этот ваш критянин, похоже, исчез с лица земли. Но только на мгновение. Мы поймаем его, рано или поздно, я обещаю тебе.»
Микали услышал все это, когда приблизился. Он улыбнулся. «Ваши превосходительства, для меня большая честь, что вы оба смогли присутствовать сегодня вечером».
— Большая честь, месье Микали. Министр щелкнул пальцами, и официант поспешил вперед с шампанским на подносе. Они все взяли по бокалу. «Потрясающее исполнение».
Греческий посол поднял свой бокал. «Тебе, мой дорогой Микали, и твоему гению. Греция гордится тобой.»
Когда Микали в ответ поднял свой бокал, Жан-Поль Девиль произнес тост за его отражение в зеркале.
Генерал Джордж Стефанакис забронировал номер в отеле Hilton в Западном Берлине во второй половине дня 2 ноября. Руководство предоставило ему номер на четвертом этаже с прилегающими комнатами для его помощников. Они также убедились, из вежливости, что официант, обслуживающий номера, был греком, а также горничной.
Ее звали Зия Будакис, девятнадцати лет, невысокая девушка с темными волосами и оливковой кожей. Через несколько лет у нее будут проблемы с весом, но не сейчас, и в тот вечер, когда она вошла в номер со своим ключом, она выглядела бесспорно привлекательно в темных чулках и коротком черном форменном платье.
Генерал вернется в восемь, так ей сказали, поэтому она быстро занялась тем, что перестелила кровати и вообще прибралась в номере. Она сложила покрывала, затем повернулась, чтобы убрать их в шкаф, потянув за раздвижную дверь.