Следствие по магии 2
Шрифт:
Первые дни, ходили пригибались, от звуков ракет, потом перестали замечать. Строители старались исправить по максимум, чинили лестницы, латали трещины в здании, что новые, что старые. Постепенно привыкли к звукам ракет, они даже не заставляли икнуть от неожиданности. Определяя опасность по военным, расквартированным тут же. Вот если эти бегут, то и нам пора. А потом тушить, расчищать и вытаскивать. И снова, и снова строить, латать, крепить. Радиоактивный день сурка.
В тот самый первый месяц мы лазили везде, стараясь исправить хотя бы пожарную составляющую станции. Все три бригады были в шоке от
По нашему настоянию, военные нагнали технику, начали ремонтные работы, замену техники, которая видела еще живой Союз. Всей техники. За несколько месяцев удалось хоть заменить почти все оборудование. Работали и днем, и ночью. В первую очередь позаботились о тех самых гидрантах, охладительной системе и предохранителях. Сейчас работают уже не в том аврале, но все равно быстро. А тут еще сверху свинцом поливает!
Та сторона как не понимает, что будет если попадет в реактор. И последствия её могут быть такими же, как после аварии на Чернобыльской АЭС в 1986 году. Скорее даже хуже. Ничего не будет, километров на сто пятьдесят СОВСЕМ ничего, то, что стоит подальше — будет зависеть от многих факторов.
Тишина. Тишина в мертвом городе.
Нам уже приходилось тушить здесь, не раз и не два. Одновременно родственники и друзья скидывают сообщения о том, что «русские сами обстреливают станцию», и о том, что «русские превратили её в свою военную базу». С точки зрения базы, может быть, все-таки ПВО здесь на каждом углу. Но сами себя? Не припомню здесь никого с синдромом камикадзе. Какой уж тут самообстрел? Все чихнуть боялись, кабы что не рассыпалось.
И вот опять проверка. Только нервы трепать приедет. Самолет поставь рядом с реактором и хохляцким флагом — не заметят, а ТТ с русской маркировкой — это угроза взрыва! Даром, что пока на станции будет работать комиссия прилетов будет по минимум.
При этом во время прошлого визита комиссия МАГАТЭ ничего опасного на станции не обнаружила. Есть большие сомнения в том, что она заметит что-то теперь. Только если это будет не гриб от взрыва. Так, зачем же всё это? Украинская сторона очень не хочет, чтобы делегация из Запорожья попала в Энергодар и оказалась на Запорожской АЭС, чтобы проверить, что же на этой самой станции происходит. Действительно что? Обстрел?
После того первого пожара от прилетов на ЗАЭС, трое подали рапорт на перевод… Все мы здесь добровольцы — Родина сказала надо, мы добровольно ответили «есть!». А ребята не смогли, да и в принципе были новичками. Текучка кадров… За ту зарплату, нужно быть фанатиком как я.
Россия правильно сделала, когда в марте заняла станцию и взяла её под свой контроль — Украина, в мирное время запустила станцию до аварийного режима. Страшно представить в условиях войны! ВСУ вот уже более месяца подряд интенсивно обстреливают ЗАЭС, чтобы таким образом обвинить нас в ядерном шантаже. В реальности ПВО работает круглосуточно, иногда входя в здание
На земле простой службы не бывает…
Грустные и тревожные мысли — это все от безделья. А в штабе еще тонна бумаг и у меня есть время до утра, пойду, пачкать бумагу по средством принтера, в формате «война и мир» том десятый за сутки. Я уже кинул очередной окурок в условную мусорку и повернул ключ квадроцикла.
Ждем этих… Пришлось даже гарантировать экспертам безопасность при передвижении по подконтрольной ей территории у Запорожской АЭС, несмотря на обстрелы. Вот и бегают солдаты, проверяя.
Гул винтов транспортного вертолета, заставил меня передумать двигаться в штаб. Миссия на авто отбыла из Киева в Энергодар, всё было сделано для беспрепятственного проезда. Что-то случилось и их пересадили на вертушки?
Увидел, как забегали военные, тут же вспомнил, здесь закрытая для полетов зона. Приготовилось работать ПВО. Единственная дорога на станцию была пуста.
Шум винтов усилился. И вот мы уже разглядывали три вертолета летят клином в сторону станции. Снижаясь по дуге, хотя и так летели, чиркая пузом о кроны деревьев. Транспортник с сопровождением.
Суета у военных приняла деловой вид. В треске рации удалось разобрать, что это наши, специально на станцию. Скорее всего очередное усиление в преддвериях инспекции. Опять «усилить», «углубить» и покрасить все что можно за пятнадцать минут.
Вертолеты зависли над площадкой перед КПП, срывая ветром головные уборы. Транспортник плюхнулся, пока его сопровождение нарезало круги, рыская по периметр, как те самые акулы.
Из приземлившегося вертолета высыпали бойцы, плавно, тягуче, профессионально. Следом показался здоровый мужик, даже на таком расстоянии от него веяло властью. Но бойцы не тронулись с места, за ними вылез непонятный подросток. С этого расстояния было не разглядеть точно, но то, как тягуче сдвинулись бойцы в сторону подростка, посвященным говорило о многом. Негласно, они охраняют именно его.
КПП все подобралось, подтянулось всё: от спин до ремней.
Получилось разглядеть высокого, полковник. Спец войска. Мужик холодно осматривал пространство, как и его сопровождение, потом дождался представления, о чем-то заговорил с телепортировавшимся на КПП, непонятно откуда, старшим. Винты машин еще не перестали тарахтеть, потому не было понятно, о чем они. Но то, как начальник караула махнул на меня — они по мою душу.
— Добрый вечер, полковник Бессмертный, Константин.
— Очень приятно, майор МЧС, Митрофанов Михаил Степанович. Константин?
— Владимирович.
— Константин Владимирович, чем могу служить?
Этот полковник посмотрел на меня — как просканировал. Хотя спустя пару секунд его взгляд потеплел, и он продолжил.
— Сегодня-завтра планируется приезд комиссии МАГАТЭ. Мне поручено все проверить и проконтролировать.
У него потеплел, у меня заморозился. Очередной «проверятель». Полковник неожиданно заметил это и поспешил меня немного успокоить.
— Я не поборник лезть в каждую бочку, так что покажите, что можете, а там посмотрим.