Следствие по магии
Шрифт:
Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя,
Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала,
Мне бы звёзды, чтоб осветить твой путь,
Мне б увидеть сон твой когда-нибудь.
Баю-баю-бай, ветер, ветер — улетай,
И до самого утра я останусь ждать тебя.
Гости засыпали просто мгновенно. Кто-то упал в салат, кто-то уснул с поднятыми руками, а кто-то рухнул на стол. Два официанта уснули, привалившись к стене, а ди-джей в своем закутке.
Мне бы небо чёрное показать…
Мне бы волны,
Мне бы в колыбельную тишину,
Точно корабли проплывают сны.
Баю-баю-бай, ветер, ветер — улетай,
И до самого утра я останусь ждать тебя.
Баю-баю-бай…
Баю-баю-бай…
От одиночного хлопанья я аж вздрогнула. В дверях, окруженный пленкой щита, стоял Кощей. Хлопал именно он.
— Как будить будешь, птичка?
— Ну, сами проснутся?
— Эти до утра не проснутся. Уж больно в текст про «до утра» ты вложила много сил. Благо восход летом ранний, а то даже не знаю, что бы делал.
Он раскинул руки, указывая на это сонное царство. Анубис, кстати, спал прям на сцене. Все-таки зацепило.
— Ну?
— А как ты здесь?
— Оказался? Да все просто Горыныч спит, а до этого пробовал пролезть поближе. Он, кстати, поклонник твоего исполнения. Любой проход и любование в Яви фиксируется. Вспомни Горыныча. Для прохода тебя и меня нужно немного места, небольшой щели хватит. А теперь представь, раздвигается кулиса Большого театра… Все, у кого глаза есть, видели куда смотрит трехголовый страж — на Сити. Сильно догадаться, кто половину башни может усыпить, при этом никто ничего не ощутит и колебаний магии не будет, мне не составило труда. И теперь я здесь.
— А не спишь почему?
— Посыл. Ты хотела усыпить этот зал, вот он и уснул. Ближайшие тоже, но не так крепко. Остальные бодрствуют. Ну что птичка, с чего вдруг? Ведь как я понял, ты уже пела?
Кивнула.
— И был простой восторг?
Второй кивок.
— А вот сейчас, все спят.
Еще раз кивнула, хотя это был не вопрос, а утверждение. Стоит как изваяние совести. Даже бровь вскинул. Вот и что я чувствую себя виноватой? Опыт, опыт никуда не денется, а у него аж пару тысяч в наличии.
— Ловили серийную убийцу.
— Вдвоем? Дай-ка предположу, не совсем человека?
— Человека. Девушку, которая уже неоднократно убивала и, предположительно, проводила ритуал, становясь моложе. Вот, ну не скажешь же о таком на работе?
— Вот почему все вроде логично, а итог… Мне почему не сообщила?
— А должна?
— Не то, чтобы должна, но было бы здорово. Ратники проверили бы все.
Кощей склонил голову, призывая мою совесть очнуться от спячки. Да, совершили глупость, но мне не три тысячи лет. Откуда я могла знать?
— Теперь буду знать!
Он фыркнул и прошёлся по залу. Вначале к одной, потом к другой. Лили он прошёл как не заметил. Странно, она же такая скользкая. Кощей уже третий круг проходил между столами, на четвёртый повернулся
— Ну и кто?
— Да вот же, почему не замечаешь?
— Даже не отвечу на твой вопрос. Она отличается для тебя чем-то?
Не выдержав его непонимания, а слов не хватало для полноценного объяснения, я взяла его за куртку и оттащила к спящей царевне. Во сне она смотрелась еще хуже. Казалось, что лицо слезает с черепа, фу! Кощей тоже замер, на лице застыл только интерес, и я вызывала его больше чемспящая девушка.
— Что?
— Гамаюн.
— А поподробнее?
— При тебе скрытое становится явным. Я и забыл какого это.
— Делать-то что?
— Рассказывай.
— Вчера в Подмосковье произошло убийство девушки пятнадцати лет. В архивах числится еще одна. Обе дети богатых людей, картина преступления одинаковая. Но странное в этом все то, что девушки постарели. Немного, лет на десять. Анубис сказал, что часть жизни они отдали кому-то с помощью ритуала. Именно Влад предположил, что женщина должна быть в возрасте, но выглядеть молодо.
— В чем-то вы были правы. Такие ритуалы имеют ряд побочных эффектов. И я сейчас не об убитых девушках, хотя это тоже горе. В первую очередь, если ритуал проводит не профессионал, то много энергии утекает. Потому требуется все чаще и чаще его проводить. Второе, немаловажное — это тот, кто рассказал про ритуал. Он или она получают ту энергию что утекает от этой, — махнул рукой на лежащую на столе Лилию-Марию. — Осталось поймать еще и чернокнижника.
— А эту куда?
— Сейчас разговорим у меня и отвезем к тебе, сдадим в КПЗ. Потом домой тебя подкину.
— На байке?
— Ты это себе как представляешь.
Ну да, глупо.
— Ребята на машине. Не пустил я их, иначе бы до утра спали.
— А Анубис?
— До утра проспит нормально, может чуть раньше проснется.
— Может заберем с собой?
— В КПЗ?
— На диван к Марфе Гавриловне.
Ну настроение я Кощею подняла. Он нажал что-то в мобильном, и бравые ребятки появились через десять секунд, забрали девушку и Анубиса, потащили на выход.
— Ну и нам пора.
Ночь только начиналась, но дневной зной стал уступать прохладе. Ночная Москва покоряла: миллионы огней, тысячи машин. Завораживающее зрелище. И тут на голову опустился шлем.
— Держись, птичка!
— Надо мною тишина, небо полное дождя, дождь проходит сквозь меня, но боли больше нет! Под холодный шепот звезд, мы сожгли последний мост, и все в бездну сорвалось! Свободной стану я! От зла и от добра…
Нет, я просто пела. Единственное, вкладывая силу в припев, не удержалась. Настолько быстро мы летели по ленте дороги, что хотелось кричать о свободе, воле!!! Если бы мог, Кощей прибил меня за это самоуправство. Все-таки караоке станет моим любимым местом, иначе разорвет меня от желания петь. И только после того, как обуздаю силу.