Следствие сквозь века
Шрифт:
— Но, Джонни… Вам в самом деле нужно поскорее в больницу, — не очень уверенно сказал Андрей — Вам нужен покой.
— Я пойду к реке только через город, — сказал Джонни. И добавил, вставая: — Или оставьте меня здесь, буду чинить самолет.
— Это одной-то рукой? — проворчал Альварес. — Ты упрям как мул. Ладно, утром посмотрим, куда идти. А сейчас давайте закусим. Что-то у меня аппетит разгорелся. Может, это нервное, а, доктор? Разрядка после потрясения? Разжигайте костер, а я достану продукты.
Он полез в самолет и начал выбрасывать из него гамаки, лопаты, кастрюльки.
Андрей
— Черт, никак не найду этот проклятый мешок с аварийным запасом. Мы же не израсходовали его в прошлый раз. Куда он делся? Вы не видали?
— Не ищите его, — хмуро сказал летчик.
— То есть как не ищите? — профессор уставился одним глазом на летчика, забавно, по-птичьи, склонив забинтованную голову набок. — Ага, понимаю… Ты все сожрал и пропил со своими дружками — и консервы и шоколад. Так?
Джонни, отвернувшись, мрачно молчал.
— Madre de Dios! Хорошенькое дело! — заорал профессор, грозя ему кулаком. — Теперь нам нечего есть. Ты понимаешь, в какое положение нас поставил?
— Ну, теперь бесполезно кричать, — примирительно сказал Андрей. — У меня в сумке есть плитка шоколада и галеты…
— Галеты! — фыркнул Альварес, уничтожающе посмотрев на него. — Шоколад! — и, махнув рукой, скрылся в самолете.
Итак, положение их неожиданно резко ухудшилось. До ближайшего: жилья — полторы сотни миль через непроходимый лес. Никаких продуктов у них нет. Придется кормиться охотой. Хорошо хоть Джонни не пропил и экспедиционную винтовку с тремя десятками патронов.
Выгрузив из самолета все вещи, которые предстояло взять с собой, они начали маскировать машину срубленными ветками. Джонни помогал им одной рукой, не обращая внимания на свирепые окрики Альвареса и уговоры Андрея. Теперь, наученные горьким опытом, они закрыли самолет гораздо тщательнее, чем в тот раз…
Потом развесили гамаки и в быстро сгущающихся сумерках сели перекусить, разложив на куске брезента все, что нашлось съедобного: плитку шоколада, начатую пачку соленых галет и два подгнивших апельсина. Сердито сопя, Альварес разделил все это на три равные кучки.
Джонни не притронулся к своей порции.
— Ешь, не валяй дурака! — накинулся на него профессор. Но вскоре сдался и махнул рукой: — Черт с тобой, упрямый мул. Но завтра — никаких фокусов. Мы пойдем прямо к реке. У тебя сломана рука, у меня раскалывается голова, продуктов нет. Эх, жалко, Чако мы не взяли, он бы охотился. Нам сейчас не до затерянных городов. Ты один знаешь, куда нас завез и как отсюда выбираться. Так вот, я тебе приказываю как начальник экспедиции, который тебя нанял: мы идем прямо к реке!
Джонни встал и пошел к своему гамаку.
Уморившись, все спали крепко. А рано утром, едва над головами в густой листве забрезжила заря и начали перекликаться проснувшиеся птицы, быстро свернули свой нехитрый лагерь и тронулись в путь.
Джонни показал, в какую сторону идти. Альварес подозрительно посверлил его непроницаемое лицо своим единственным глазом, потом неловко задрав перевязанную голову, долго высматривал, где за деревьями вставало солнце, что-то прикидывая и проверяя.
— Ладно, — сказал он наконец. — Пошли.
У них был только один мачете, и Андрей с профессором прорубали дорогу,
Целый день до самого вечера они рубили, рубили, рубили неподатливые пружинящие ветки, обливаясь потом и спотыкаясь на каждом шагу об узловатые корни деревьев. Отдыхали всего три раза по пятнадцать минут. Ничего не ели весь день, и не хотелось. Зверски хотелось только пить, но воды во фляжках было мало. Ее берегли, лишь слегка смачивая губы, когда становилось невтерпеж.
Они валились с ног.
— Давайте разбивать лагерь, — сказал Альварес, хотя еще было светло.
— Пройдем подальше, — возразил Джонни.
— Зачем? — с подозрением спросил профессор.
— До города осталось с полмили. Я же говорил, — спокойно ответил летчик, и в глазах его проскользнула усмешка.
ЗАТЕРЯННЫЙ ГОРОД
Это был в самом деле настоящий город!
Они добрались до него такими усталыми, что даже у Альвареса не нашлось сил ни ругаться с упрямым летчиком, ни осматривать развалины первого здания, на которые они буквально наткнулись, прорубаясь сквозь чащу. Эти руины так вросли за века в землю и так густо их оплели лианы и прикрыли своими ветвями кустарники, что путешественники, наверное, прошли бы мимо, ничего не заметив. Но Альварес, шедший впереди, остановился перед грудой камней. Широким лезвием мачете он машинально счистил мох с одного из них и вскрикнул…
На сером, источенном веками камне явственно проступал древний рельеф!
А дальше за деревьями темнел какой-то холм с необычно крутыми склонами. Это, конечно, пирамида! И вон вторая, третья… А там среди зелени что-то призрачно белеет — неужели каменная стена?!
Но сумерки быстро сгущались, и у них уже не оставалось никаких сил, чтобы сделать еще хоть один шаг. Тут же, возле этих развалин, они кое-как развесили гамаки и забылись до утра тяжелым сном без сновидений. А когда Андрей утром проснулся, Альвареса и Джонни уже не было. Ушли осматривать найденный город?
Андрей, глотая голодную слюну, поспешил последовать их примеру.
Конечно, он прежде всего начал с пирамиды — и самой большой из трех. Ее вершина пряталась в листве так что высоту определить было трудно.
«Но уж не меньше тридцати метров», — подумал Андрей, карабкаясь по широким крутым ступеням, выступающим из земли.
Местами лестницы расширялись, образуя нечто вроде террас со скульптурными украшениями по краям в виде массивных каменных масок грозно оскалившихся ягуаров. Некоторые из них были разбиты и полузанесены землей, другие отлично сохранились.