Следствие защиты
Шрифт:
Уоррен перевел дыхание:
– Ты говоришь…
– Не я. Другие. Говорили, что за всем этим стоит Джонни Фей, что она хотела выйти замуж за Клайда Отта, и первым делом ей нужно было избавиться от собственного мужа, что оказалось совсем нетрудно, – здесь долго ходил слух о том, что она сама сообщила полиции, где именно он получает наркотики в Остине, – затем избавиться от жены Клайда, а это было уже посложнее. Ну а после того, как Динк по простоте душевной это для нее сделал, ей пришлось избавляться и от Динка. Говорят, что есть множество бывших заключенных, которым она оказала услугу. Предполагается, что она предоставляла этим парням приют, снабжала их наркотиками, а затем, когда как следует прибирала к рукам, просила их и ей оказать маленькую услугу. Обещала
– Я никогда не слышал об убийстве Инкмана, – признался Уоррен.
– А чему тут удивляться? После Вашингтона, округ Колумбия, и Детройта Хьюстон – преступная столица западного мира. Может быть, даже превосходящая Бейрут. Газеты имеют возможность выбирать и отбирать.
– И они это делают. Смерть Дан Хо Трунга заслужила лишь полабзаца на последней странице “Пост”, а “Кроникл” вообще ее проигнорировал.
– Ну вот мы и подошли к делу Отта, – резюмировал Скут. – Однако здесь мы знаем, что курок спустила Джонни Фей Баудро. Она призналась в этом. Позвонила в полицию и сообщила им. Правда, когда все случилось, дома находилась приемная дочь Клайда, так что для Джонни Фей было бы мудреным делом улизнуть благополучно. Она выстрелила в Клайда Отта два раза из пистолета 22-го калибра, из ее собственного оружия, которое она обычно носила в сумочке. У нее было разрешение: в своем клубе “Экстаз” ей случалось иметь дело с опасными людьми. Теперь я вижу по твоему лицу, что ты хочешь узнать, с какой стати я рассказываю все это тебе.
Скут Шепард откинулся в своем высоком кожаном кресле, и дым его сигареты, завиваясь спиралями, медленно уплывал в отдушины кондиционера.
По словам Скута, это было дело особого профиля. На первый взгляд, совсем простое, как большинство случаев, связанных с самообороной, но в нем существовали свои волчьи ямы. Боб Альтшулер, обвинитель, был первоклассным юристом и большим охотником до газетных передовиц. Он выиграл сорок девять процессов подряд и был сильно заинтересован в том, чтобы довести их число до пятидесяти: следующей осенью он намеревался выставить свою кандидатуру на пост судьи. Окружная прокуратура располагала личным аппаратом и всеми ресурсами бюрократической системы. Учитывая это, Скут не в состоянии был управиться с делом в одиночку. Предстояло досконально изучить определенные законы, опросить потенциальных свидетелей. Два молодых юриста из его офиса, которые обычно ему помогали, теперь были связаны серьезной многомесячной тяжбой – делом, касавшимся имущественных споров, процессами в государственных и федеральных судах с сотнями свидетелей.
– У тебя был нехороший перерыв, – сказал Скут Уоррену. – Лу Паркер скрутила тебя. С тех пор ты проделал кучу дерьмовой работы, но я многие годы наблюдал за тобой и считаю, что ты прекрасный адвокат. Если ты свободен, то я прошу тебя стать моей правой рукой, созащитником в деле “Баудро”.
Скут прикурил новую “Кемэл” от окурка только что выкуренной сигареты.
– Я знал твоего отца, но ты достаточно умен, чтобы понять, что это вовсе не милостыня. Я не могу позволить себе заниматься благотворительностью, когда нуждаюсь в реальной помощи. Джонни Фей предложила мне предварительный гонорар в семьдесят пять тысяч долларов и каждый месяц оплачивает мои счета по триста пятьдесят долларов за час. Я заплачу тебе двадцать тысяч сверх того, что ты заработаешь на условиях почасовой оплаты, какой бы она ни была. Слушание дела назначено на двадцать четвертое июля. Я дам тебе для работы одного-двух свидетелей. Тебе, вероятно, будет интересно. Ты мог бы кое-чему научиться. Ну, что скажешь? Сделка состоялась?
Уоррен не колебался.
Пресса будет шумно добиваться разговора со Скутом, а не с адвокатом, который
– Согласен! – сказал Уоррен и протянул через стол руку. Скут крепко пожал ее.
Та женщина, вероятно, убила жену своего любовника, затем, по меньшей мере, одного из наемных убийц и теперь призналась, что застрелила в целях самообороны и самого возлюбленного. Это убийство не считалось предумышленным, поскольку оно не было совершено в момент, когда обвиняемая находилась под следствием в связи с другим преступлением и никакие особые обстоятельства ему не сопутствовали. По закону она имела право на адвоката, а далее закон требовал, чтобы адвокат сделал все возможное для ее оправдания. Если адвокату это не удавалось, он обязан был вступить в переговоры с судом присяжных по поводу смягчения наказания. Здесь не оставалось места для стеснений – не важно, виновна она или нет. Это была соревновательная система: прокурору следовало стараться упрятать подсудимую за решетку, а защитник должен был бороться за то, чтобы вывести ее на свободу из зала суда. Без компетентного и энергичного адвоката прокуратура довела бы свое дело до конца, независимо от того, виновна или невиновна подсудимая. Иначе система могла бы рухнуть.
Уоррен спросил:
– Какова линия защиты?
Скут сказал:
– Ты знаешь историю про выпускника Гарварда, который приезжает на каникулы в Техас и говорит своему дяде-фермеру: “Дядя, как это вы дожили до того, что у вас здесь существует более строгое наказание за воровство коровы, чем за убийство человека?” Фермер ответил: “Выгляни в окно. Видишь вон тех коров на пастбище? Подумай: заслуживает ли хоть одна из них того, чтобы ее не украли?”
Уоррен улыбнулся, хотя этот анекдот он слышал.
– Способ защиты – самый древний в Техасе, – сказал Скут. – “Этого сукина сына давно следовало прикончить!, “ Это стало труднее делать в наши дни, потому что уж слишком много янки перебралось сюда, однако с судом присяжных это еще проходит. Меня слушают.
Уоррен поставил свою баночку с “Лоун стар”.
– Многое зависит от того, что они думают о нашей клиентке, не правда ли?
Скут одобрительно кивнул.
– А ее ты видел, ведь так? Если ты хочешь, чтобы эта банка с пивом осталась действительно холодной, то тебе не найти для нее лучшего места, чем рядом с сердцем Джонни Фей Баудро. Здесь есть немножко работы, которую мы должны проделать. Возьми это домой и прочитай.
Скут протянул Уоррену толстую папку – копию досье с надписью: “Техас против Баудро”.
Серая накипь облаков плыла над городом. В своем коттедже-офисе Уоррен установил кондиционер на отметке “Полуденный зной”, затем уселся за письменный стол и открыл досье.
В воскресенье вечером, 7 мая (согласно стенограмме секретаря, который вел запись первой беседы Джонни Фей Баудро со Скутом Шепардом), обвиняемая была приглашена доктором Клайдом Оттом на ужин в “Гасиенду”, техасско-мексиканский ресторан, что в переулке прямо за 1-10. Это было одно из любимых местечек Джонни Фей, большое строение с несколькими обеденными залами и со стенами двухфутовой толщины. В нем выступали странствующие мариачес.
– Я обожаю слушать мексиканскую музыку при свечах, – сказала Джонни Фей Скуту. – И еще я люблю хорошо наперченный гуакамоле и говяжьи фахитас с луковицами, шипящими и золотисто-коричневыми. Если от меня потом пахнет, я обычно говорю: “Дорогой, я могу сделать это для тебя и каким-нибудь другим способом”.
Она подозвала музыкантов к столу и заставила их сыграть “Лас Маньянитас” и “No vale nada la vida”, ее любимые мексиканские песни. Дала им хорошие чаевые. Перед ужином Клайд пропустил пару стаканчиков, во время ужина – еще несколько; стоит ли говорить о том, сколько их было, прежде чем он пришел туда.