Следуй по пути из лепестков персика
Шрифт:
— В это время главный евнух с министром, что являлся учителем младшего сына императора, на золотом шёлке создали два поддельных указа Цинь Ши Хуан-ди, подтвердив всё украденной печатью самого императора. В одном из них говорилось, что трон наследует его младший сын Ху Хай. В другом они объявляли о приказе императора: двум сильным генералам охранявшим север от набегов кочевников, и наследному принцу Фу Су покончить с собой. В результате стране началось жуткое время, голод, войны и разрухи. Император был фактически марионеткой главного евнуха, который управлял страной. За это время они успели казнить множество кланов и семей верных министров,
Ху Хай был очень глупый, непоследовательный, капризный и жестокий правитель, он издевался над людьми и убивал их без разбора, вёл империю к краху под руководством главного евнуха. В те времена народ от голода начал есть самих себя и начал превращаться в животных, в стране появились партизанские движения. Тогда генерал Ли Синь был болен и не мог помочь народу. Неожиданно появился чудесный лекарь, что излечил его болезни. Ещё, к тому же, он оказался очень умным и показал генералу очень много своих изобретений. Великий генерал Ли Синь вместе со своим сыном Ли Янем, организовали народ и армию. Напав на столицу в выгодный момент воспользовавшись советами чудесного лекаря Чжан Ли, захватили город. После, они казнили злобного главного евнуха Чжао Гао. Император Эр Ши Хуан-ди покончил с собой сам, испугавшись возмездия.
«Похоже,… ещё какой-то попаданец изменил историю здешней реальности… Радует, что я могу делать что угодно и не изменю историю своего мира», — с облегчением подумала Наташа. — «Интересно, правлению какой империи сейчас соотносится это время? Но самый волнующий вопрос: почему я попала именно сюда, в параллельную реальность, а не в прошлое своего времени, и именно в это тело? Ведь я никогда не могла здесь жить».
— Генерал Ли Синь встал во главе этой страны, взойдя на трон новым императором Тай-Цзу, — продолжил император. — Сын наследного принца Фу Су отстранился от столицы. Ему был дарован титул удельного вана. Наш предок-основатель создал новую династию, снова объединил земли, пресёк нападение врагов, успокоил народ, приведя новое государство Чжендин к процветанию!
Присутствующие снова поклонились портрету императора-основателя династии и портрету предыдущего императора, произнося вслух различные хвалебные слова и пожелания процветания императору и империи.
После, все расположились на полу полукругом перед алтарём в три ряда, встав на колени, положив под ноги специальные подушки. Лишь император и вдовствующая императрица сели на подушки, скрестив ноги в позе лотоса. В первом ряду располагались: посредине император с императрицей, с боков от него вдовствующая императрица, благородная супруга и оба принца. Во втором ряду сидели князь Гу с супругой, главный министр Се с супругой и старшим сыном. В третьем ряду находились сёстры Гу, принцесса, младший сын семьи Се с женой.
Служанка Лули и главный евнух расположились позади всех и немного в стороне. Все остальные личные услуги ждали хозяев снаружи.
После некоторого времени чтения поминальных молитв, все совершили тот же самый ритуал со свечами благовония, что и в поместье семьи Гу сегодня рано утром. Периодически отдельные личности поглядывали друг на друга, по известным только им одним причинам. В сторону Мин Мэй
Глава 23
Чун Хуа, сердито сложив на груди руки в замок, буравила гневным взглядом Яочуана, личного слугу господина «Лина»… брови юной девочки-служанки были сурово нахмурены. Молодой человек облокотился на столб спиной, скрестив ноги, и выказывал своё полное безразличие и высокомерное презрение, хоть периодически настороженно и косясь на молодую особу.
Хотя да, какого господина ЛИНА!
— Лжецы несчастные! Обманщики!— выдавила она из себя, полная под завязку обиды за молодую госпожу.
— Да кто ты такая, чтобы посметь обзываться на моего господина?! — возмутился в ответ тот. — Теперь ты знаешь, кто он такой, так что прикрой свой грязный рот, мерзавка.
— Что?! — опешила девочка от такой наглости.
— Хгх, разговаривать с тобой ещё, — фыркнул молодой человек, — Теперь, наконец, твоя сумасбродная и… не очень адекватная, не очень…
— Чего?! — у Хуа увеличились в два раза глаза.
— Не очень умная, — закончил фразу Яочуан, чётко выговаривая каждое слово, смело глядя юной нахалке в лицо и легонько стуча подушечкой указательного пальца себе по виску.
— Что ты себе позволяешь?! — опешила от такой наглости молодая личная горничная.
— Мой господин может позволять себе всё, что хочет, а я его личный помощник, — язвительно ухмыльнувшись, произнёс юноша. — Правая рука.
— Да ты. Д-да ты! — Чун Хуа показала на него указательным, трясущимся от возмущения, пальцем, не зная, как задеть нахального молодого человека.
— Что, ты тоже двух слов связать не можешь? У тебя тоже шум ветра в голове? — ехидно рассмеялся тот.
Молодая горничная подбежала к юноше и толкнула его обеими ладонями. Она была слишком слаба из за малого возраста и роста, поэтому слуга второго принца лишь посмеялся над ней. Тогда Чун Хуа сорвала с его пояса нефритовую подвеску и отбежала, поддразнивающе тряся её в воздухе.
— Отдай немедленно, дрянная нахалка! — возмутился молодой человек и бросился к личной помощнице Гу Мин Мэй.
Теперь была очередь Чун Хуа властвовать и язвить, резво бегая между колоннами и по небольшой близлежащей территории, ловко уворачиваясь от слуги второго принца:
— Что, ножки короткие, догнать не можешь? Бедняжка, — язвительно смеясь, трясла она нефритовым кулоном. Что-что, а юная служанка Гу Мэй была очень способная в беге и скорости реакции. — Неповадно тебе больше будет обижать мою замечательную барышню. Вот как брошу сейчас его в колодец.
— Только посмей! Я тебе голову оторву! — злился молодой человек.
Неожиданно, Чун Хуа, не заметив внезапно подошедших прохожих, столкнулась с какой то важной матроной.
— Это просто возмутительно! Что вы здесь делаете?! Как вы посмели здесь себя так вести?! — возмущённо заругалась она.
Яочуан и Чун Хуа быстро упали на колени, и сложив руки, поклонились:
— Простите! Простите!
— Кто ты такая?! — обратилась она к юной девушке. — Вас сейчас же нужно наказать за ваш проступок! — продолжала возмущаться пожилая матрона. — Немедленно дайте им двадцать палок каждому!