Следующая остановка – смерть

Экхольм Ян Улоф

Хуго Сундин был не из тех, кто пропустит хорошую новость. Для заголовка на первой полосе он подобрал самый броский шрифт:

Я ВСТРЕТИЛСЯ ЛИЦОМ К ЛИЦУ С УБИЙЦЕЙ!

Никогда

ранее первую полосу газеты не украшал портрет героя репортажа, пребывающего в столь сильном подпитии, как Крунблум. Одновременно я вынужден был внутренне согласиться с Кислым Карлссоном. Такие свидетельские показания вряд ли можно назвать образцом четкости и надежности.

Но что делать журналисту, когда правоохранительные органы молчат?

Севед Дальстрём сумел развернуть на узкой дорожке свою старенькую «Вольво», и мы догнали вихляющего велосипедиста. Выскочив из машины, я поднял руку, изображая сигнал «стоп».

– Не-не, меня вы больше не возьмете, – заявил, икая, Крунблум. – Я только что из полиции.

– Привет, – начал я, пытаясь изобразить товарищеский тон. – Мы не из полиции, мы из газеты, и с удовольствием послушаем, что ты видел вчера вечером на этой дороге.

Крунблум уставился на нас своими покрасневшими от хмеля глазами.

– Откуда, черт подери, вам известно, что это был я? Карлссон утверждает, что не сказал ни одной живой душе.

– Мы сами догадались, – похвастался я. – Теперь, когда тайна уже перестала

быть тайной, можешь нам все рассказать. Сам знаешь, какую ложь пишут в крупных газетах.

Крунблум сделал над собой огромное усилие, пытаясь собраться с мыслями.

– Лгут, как дышат, – сделал он вывод. – А вот ваша газета хорошая. Когда мне стукнуло пятьдесят, вы написали, что у меня доброе сердце и все меня любят. И что я каждую неделю прихожу проверять свой лотерейный билет.

Достав из кармана платок, он шумно высморкался.

– Чертовски красиво написали, – всхлипнул он. – Подумать только, найти такие трогательные слова для старого алкаша вроде меня.

Я почувствовал, как Севед покраснел. После такого неожиданного успеха продолжать было проще простого.

– Ясное дело, – воскликнул я и похлопал Крунблума по спине. – Прыгай в тачку, поедем в редакцию. Там ты сможешь в спокойной обстановке рассказать нам обо всем, что ты пережил.

Сопротивление было сломлено. Оставив велосипед на обочине, Крунблум забрался на заднее сиденье и проспал почти всю дорогу. У себя в кабинете я сделал кофе, пытаясь разговорить его, пока он прихлебывал черную жижу.

– Что ты делал в тот вечер?

Крунблум выпрямился и прокаркал:

– Принимал пищу в одном заведении.

– Сколько ты там пробыл?

Конец ознакомительного фрагмента.